– Не обманываю. Ведь я твой любимый мальчик.
Они снова помолчали. Постояли на платформе, взявшись за руки. Подходила электричка.
– Знаешь… – сказала Елена. – А ведь мне говорили, что ты умер… И мы никогда не увидимся.
– Это нехорошие люди тебе говорили. Забудь о них, закрой глаза и не думай ни о чем.
ГЛАВА 1 Еще 1на внезапная Наташа
Нам следовало выхаживать Наталью. С разрезанным легким она провела несколько суток в реанимации. Затем ее перевели в лечебную палату. Я привез ей что-то, отдал свою теплую рубашку. Под левой грудкой Натальи появился страшненький шрам.
– А вы кем ей приходитесь? – спрашивала сестричка.
– Так, знаете ли, друг.
– Не тот, который ее порезал?
На это я мог лишь пожать плечами.
Следовало подыскать какое-нибудь сносное жилье в деревне. Идея заключалась в том, чтобы она пришла там в себя, резко ограничив круг общения. А я пожил бы там, прохлаждаясь в академическом отпуске.
Мы с Юрой Семеном поплутали по Темяшкино, и поиски быстро увенчались успехом. Нашей хозяйкой оказалась Нина Ивановна, душевная, сильная пожилая женщина. Не последнюю роль играло то, что мое присутствие означало новый этап в личной безопасности и стычках с соседями. Она заметно приободрилась и уже на второй день моего переезда забралась на крышу своего сарайчика и угрожала соседу доской, на будущее.
В отличие от новостроек ПУНКа, Темяшкино был древним поселением в пригороде Питера, предназначенным для рабочих завода «Красный Треугольник». Теперь мы наблюдали здесь все многообразие человеческого рода. Шла торговля паленой водкой, мужики постепенно ею травились, а цыгане торговали кое-чем посерьезнее. А чистейшую холодную воду брали из колонки на улице, и все удобства были во дворе.
Охреневшие бродячие собаки сбивались по ночам в стаи, и это производило жуткое впечатление. Если бы кто-то всерьез испугался, его могли и обглодать.
Но у Нины Ивановны было не так грустно. Здесь был небольшой огород и курочки. Заходя в дом, я мог обнаружить рядом окровавленный чурбак в перьях. Это означало, что сегодня у хозяйки будет вкусный суп, которым она часто делилась.
– Как зовут ваших курочек? – спросил я.
– Всех – Дуня, – неожиданно ответила хозяйка.
Мы, в общем-то, поладили. Она была совсем одна, лишь иногда к ней приезжала взрослая дочка из Питера. А на втором этаже, который я, собственно, и занимал, висело фото ее умершего в малых летах сыночка с искусственными цветами на рамке. Лежа в постели, я мог часами разглядывать его, и оно мне почему-то не мешало.