Учитывая все обстоятельства, я не мог, впрочем, рассчитывать на рафинированный музыкальный вкус. Но был готов это с легкостью простить. Прежде всего потому, что она всегда была весьма сексуальна. Да, мы не были вместе семнадцать лет, но наверстать это труда не составило. Было достаточно встретиться, снять номер в московской гостинице и провести вместе пару часов. В конце концов, весьма сладко трахнуться. Такие слова вывели бы ее из себя. А тогда Наталья с радующим удовольствием сделала все сама, в смысле, сняла номер и прочее, о чем как-то не принято вслух. Пришла великосветской шлюхой, но в конце встречи, правда, созналась, что осталась коммунисткой. В этом, по ее мнению, и заключался тот «чудовищный обман», которого мне никак нельзя было простить.
Пришла в черном платье, подбитой мехом шубке. Все же что-то в ней было и кошачье, и даже уютное, лесное. В номере она поменяла юбку на льняную, приятно облегающую стройные ноги. (В Петергофе за эту стройность ее назвали «северная принцесса»). Сидя перед огромным зеркалом в случайной гостинице, мы поговорили. Главное, темы нашлись такие, что она закончила словами «плакала и молилась». Я сразу же поцеловал ее. Она опустилась ниже.
Древние греки различали семь видов этого счастливейшего чувства. Рядом с Натальей я всегда ощущал лишь то, чем принято заниматься любовникам. Не более и не менее. Неизвестным мне, немыслимым образом эта девушка намеревалась построить вокруг простых желаний «богатый духовный мир».
И
чем же все это закончилось, простите меня, граждане! Итак, мы познакомились когда-то в Петергофе, среди
высотных общаг посреди деревни, блуждающих между ними лошадок и прочего скота. Уродливой бетонной стены и проходной не было тогда и в помине. Я был в некотором смысле рок-звезда, отчислялся и продлевал академический отпуск, чтобы не оставлять свои музыкальные упражнения. Она же была просто красавица, постоянно куда-то поступающая и вылетающая, не окончив первого-второго курса. Где только ее не носило, и до, и после. Ну а в тот момент, каким то невероятным образом заполучив жилье в нашей общаге, она вовсе не была намерена ее покидать. В общем, рядом с нами поселился ангел. Все мои друзья души в ней не чаяли.
Мы сразу влюбились друг в друга. Мне было радостно ходить с ней по парку, в обнимку с ее легкой кофточкой и короткой юбкой, ощущать плавное покачивание хрупкой фигурки. В Петергофе красивые окрестности. Мы облазили все холмики, не исключая и местные могильные. Меня привлекала ее готичность – пепельная блондинка, она часто надевала черное. Застигнутые как-то грозой, мы нигде не прятались. Вокруг ебашили молнии, а я стоял перед ней на коленях и говорил о невероятной любви. Она молчала, склонив голову, и задумчиво глядела на меня. Опустив руку – пальцы сжимали розу, – проводила ей по моим персиковым губам.