Программа загрузилась, проявилась зелёная карта острова с жёлтыми силуэтами двигающихся в небе летательных аппаратов. Стянул экран пальцами, уменьшая изображение. Ого! Аж четыре штуки подходят с разных сторон к острову! Смелые парни! Ага, это «Рианаир» идёт, а поближе – «Аир Берлин»… Тесновато. Да чего, собственно, переживать, системы посадки давно автоматизированы, пилоты в кабинах сидят опытные, сюда летают одни и те же. В последние дни начали появляться частные «маломерки», особенно меня впечатлила крошечная чёрно-золотистая «Бичкрафт Бонанза». Приземлилась вчера и уже успела раза три засветиться в небе над Канони. Довелось посмотреть на такой самолёт вблизи, когда был в Игарке, – канадцы прилетали знакомиться с нашими северами.
– Видишь? – Я развернул экран. – Небо любит смелых!
– Все любят смелых, – философски отметил Тони. – А аэропорты любят умных и осторожных. Закрывать надо.
Постепенно становилось всё темней и темней. Напротив через огромный залив уже уверенно засветились цепочки огней курортных побережий.
– Огни Бриндизи, – сказал я тихо, сделав большой прохладный глоток.
– Почему Бриндизи? Откуда здесь Бриндизи? – возмутился ирландец. – Я чего-то не понимаю, Гош? Подожди, сейчас возьму планшет…
– Да не надо планшет! – улыбнулся я. – Это образно, без географии! Просто был у меня знакомый енисейский боцман, молодой парень, который всё мечтал увидеть огни Бриндизи.
– Увидел? – деловито спросил Тони.
– Чёрт его знает, пропал куда-то.
– Утонул?
– Нет, именно пропал. Там какая-то мутная история вышла…
К столику тихо подошли Софи с Лаурой, дабы дисциплинированно поцеловать папулю и сообщить ему, что семья собирается в люлю. Софи накоротко присела, допила мужнин фужер, от ироды отказалась, после чего неожиданно заявила:
– А ты, Гош, типичный русский!
У меня клубника выпала изо рта.
– С чего ты вдруг вспомнила, Софи? Вообще-то во мне прилично татарской крови.
– Есть некий стереотип, и ты под него идеально подходишь.
Конечно, подхожу. Нос картошкой, светловолосый, глаза голубые, говорят, весёлые. Метр восемьдесят три, среднего телосложения тридцатилетний мужик. Иногда сочно ругаюсь матом, Тони прилежно записывает – учит.
– А бабушка говорит, что и еврейская кровь когда-то примешалась.
– Да к кому она только не примешалась! – махнул рукой единичный философ Энтони Финнеган.