После фильма Тома пошла гулять с Баронетом, уставший Матвей ушёл наверх, в спальню. На улице было ещё совсем светло, белые ночи разгорались, готовясь к июньскому торжеству. Тома брела привычной дорогой, мимо леса, изредка встречая знакомых собачников со своими питомцами. Вернулась затихшая было днём тревога, к ней прибавился сильный озноб. Весенний воздух казался сырым и очень холодным.
Она представляла Пашку, который в полном одиночестве лежит у себя в квартире, глядя на светлый квадрат окна. А, может, не квадрат, а узкую белую щель, между шторами. Или шторы у него совсем задёрнуты, и он просто смотрит на стену. И не выключает свет. Ведь когда донимает болезнь, человек не может выключать свет, темнота съедает заживо последние остатки душевного самообладания, это Тома знала точно. Она сама ужасно боялась темноты с детства. Темнота ассоциировалась со смертью. Маленькая Тома проводила пару летних месяцев с родителями матери, и прекрасная летняя жизнь, наполненная по горлышко запахом травы, цветами, ягодами, шумом старых сосен, растущих на участке, вся эта летняя сказка чётко делилась на день и ночь.
Этот разлом света и тьмы произошёл, когда Томе было лет семь, а может, даже чуть меньше. День был прекрасен, ночь – мучительна. Маленькая Тома спала в одной комнате со своей второй бабушкой, их кровати стояли совсем близко. Каждую ночь Тома боялась. Страшно было невыносимо, Тома не могла заснуть, она была занята важным делом – слушала, как дышит бабушка. Дышит – значит жива. Девочка задерживала собственное дыхание, чтобы не шуметь, но сердце не слушалось и оглушительно стучало, не в груди, а почему-то в ушах. Иногда Тома старушку будила, не доверяя тихому посапыванию с её кровати. А вдруг, это последнее посапывание? Мягкосердечная, всегда чуть суетливая вторая бабушка тревожно спрашивала, что у неё болит, а когда выясняла в чём дело, долго ворчала, прежде чем снова заснуть: «Глупостями какими занимаешься, я не умру, пока ты не вырастешь, а когда вырастешь, может, доктора придумают таблетку какую волшебную». Про «таблетку» и «вырастешь» говорили и родители. Правда, с большим оптимизмом и гораздо более уверенным тоном. Это позволяло заподозрить, что проблема с волшебной таблеткой тянется уже довольно долго, без видимого результата. На все эти умозаключения семилетней Томе ума вполне хватало. Почему взрослые считают детей глупыми простачками, неспособными к последовательному анализу поступающей информации?