Вначале я так же тревожился, как и они, я очень их любил, я уделял им массу времени. В моем купе есть ящик, забитый исписанными бумажками – адреса в Европе, в Японии, в Югославии, один даже в Нассау, на Багамских островах. Меня часто приглашали к себе провести отпуск. По прибытии расстаешься с сердечными излияниями, сам что-то обещаешь, тебе обещают, но ни разу еще это не получило продолжения.
Да и что мне делать в Нассау, у людей, которые меня даже вряд ли узнают?
* * *
21:45. Скоро можно будет пожевать. Техническая часть работы закончена. Самая простая. Больше всего хлопот доставляет именно человеческий фактор.
– Привет, у тебя сколько?
Классический выход на сцену контролера Французских железных дорог: сколько у меня? Тридцать девять. Он мне скажет: «Стало быть, у тебя остается двадцать одно свободное место». Десять шестиместных купе, два арифметических действия в уме. Даю ему время.
– Двадцать одно место, верно?
– Да. А у тебя на фуражке три звездочки, значит через двадцать годков станет пять – при условии, если тобой будут довольны. Стало быть, сколько лет тебе надо угробить на каждую?
– ?
Тут я, пожалуй, перегнул палку. Три звезды – это уж явно не новичок. Будь у него пять, я бы вылетел с работы как миленький. В любом случае для пятизвездочного это уже поздновато.
Мой юнец тщательно пробивает билеты, затем, чтобы побольше мне досадить, пересчитывает каждый билет и каждую броню.
– Если хоть одного не хватает, смотри у меня!
Короче говоря, он навесит мне рапорт на задницу, который придет в «Компанию спальных вагонов» по моем возвращении. Давай, давай, чудак, я тоже считать умею.
– Сошлось, – говорит он. – Но тут есть еще один Шамбери—Модена—Пиза. Ошибочка, надо бы поправить.
Неверно выписанный билет – такое частенько случается. Двести двадцать второй идет через Доль и Лозанну. Швейцарские контролеры тоже его «поправят», а может, и итальянцы. Отсылаю юнца в купе к владельцу ошибочного билета. Маршрутные истории не мое дело. Мне это только ужин задерживает на четверть часа.
Трехзвездочный возвращается ко мне без билета.
– Он там развопился, хочет скандал устроить, когда вернется в Париж. Оставил билет у себя, решил сам объясниться со швейцарцами.
– Тем лучше, мне одним меньше хранить придется. Короче, все в порядке? Могу я теперь пойти пожевать?