– Мы никогда не бросаем дел об убийстве, – мягко ответил Питт. Хотя это было закрыто после шести месяцев бесплодных поисков. Зачем же его снова открыли?
– Нет… конечно, – согласился Эшерсон. – И чем же Министерство иностранных дел может вам помочь?
Питт решил идти напрямик. Он слегка улыбнулся, не спуская глаз с Эшерсона.
– Скажите, не было ли утечки информации из министерства после того, как сюда пришел мистер Йорк? Я понимаю, что вы можете не знать, когда именно случилась утечка – только когда ее обнаружили.
Эшерсон колебался.
– Вы как будто сомневаетесь в нашей компетентности, инспектор. Мы не теряем документов; они слишком важны.
– Значит, если документ попал в неподобающее место, то его отдали намеренно? – невинно спросил Питт.
Эшерсон медленно выдохнул, пытаясь выиграть время и собраться с мыслями. На его лице проступила растерянность. Он не понимал, куда клонит инспектор и что ему нужно.
– Эти документы… – осторожно произнес Питт, прощупывая почву. Он постарался, чтобы вышло нечто среднее между вопросом и утверждением.
Эшерсон мгновенно изобразил неведение.
– Документы? Тогда, возможно, именно поэтому убили беднягу Роберта. Если он взял бумаги с собой и об этом стало известно, то вор мог… – Эшерсон умолк на полуслове.
– То есть это мог быть не единичный случай? – гнул свое Питт. – Или вы предполагаете, что такое произошло лишь однажды и по какой-то случайности вор выбрал именно эту ночь?
Предположение было абсурдным, и они оба это понимали.
– Нет, конечно, нет. – Эшерсон слабо улыбнулся. Его загнали в угол, и если он и обиделся, то не показывал виду. – Я не знаю, что произошло, но если Роберт и был неосторожен или имел друзей, не оправдавших его доверия, теперь это уже не важно. Бедняга мертв, а документы не могли попасть к нашим врагам – в противном случае мы бы уже понесли ущерб. Но ничего такого не случилось. Это я могу вам точно сказать. Если подобная попытка и имела место, она окончилась неудачей. Может, не стоит тревожить его память – не говоря уже о семье?
– Спасибо, мистер Эшерсон. – Питт встал. – Благодарю за откровенность. Хорошего вам дня.
Он ушел, оставив растерянного Эшерсона посреди яркого турецкого ковра в алых и синих узорах.
Добравшись по темноте и холоду до Боу-стрит, Томас поднялся по лестнице к кабинету Балларата, постучал в дверь и, услышав приглашение, вошел.