Муха, стоявший в дальней части покоев, быстро налил чая в пиалу, расписанную синими линиями в золотом обрамлении, а чтец старался не делать лишних движений – сейчас бездействие казалось ему более безопасным, чем какое-либо действие. Больше всего ему хотелось отмотать время назад, отказаться от всех кристаллов меда, предложенных ему за услуги, вернуться на свою станцию и никогда больше не держать эту красную тетрадь в руках. А потом ему вдруг стало страшно за себя, потому что люди, которые владеют такой информацией, долго не живут…
После нескольких больших глотков губы султана Марата оторвались от краев пиалы. Расслабившись, он смиренно перевел взгляд на племянника.
Старуха, все это время сидевшая не шелохнувшись, наклонилась вперед и, как по указке, аккуратно сложила свои руки на ногах, монотонно покачиваясь в ожидании продолжения. Вернув пиалу и испачканный зеленый платок хранителю, султан запустил свободную руку в карман мантии, а другой снова поднял трубку, приковав внимание к себе:
– Поверить не могу. Разве такое возможно?
– Улым, человек, который писал это, мог выдумать такие страшные вещи?
Любопытство старой бабки не могло не поражать. Пережив не одно поколение, она стала свидетельницей и восхода человечества, и его заката, но ей все еще было интересно, что творится в этом непростом мире.
– Я не знаю… Я правда не знаю. Мне всегда казалось, что слухи о семерых наемниках – лишь выдумка, легенда для наших детей, чтобы те не совались, куда не следует. За несколько дней до случившегося я навещал хана гарибов, но ни о каких своих волнениях и конфликтах он не рассказывал. Поэтому, когда до нас дошли известия о произошедшем, все сошлись на том, что их погубили либо твари с поверхности, либо те, кто жил за Аметьево.
Старуха аж подскочила на месте. Все, что было связано со станциями, находившимися за Аметьево, могло пощекотать нервы любому, даже опытному гаскарцу. А уж бабушке, практически не выбирающейся с Яшьлека, и подавно.
Горки, Проспект Победы, Дубравная – вот тот список станций, о которых люди могли только догадываться или узнать что-то мало правдоподобное от мусафиров. Уже несколько лет Аметьево значилась на картах как «непересекаемая станция, попадающая под управление султаната». А это означало, что, если за Аметьево кто-то и живет, – то у этих людей свои законы, свои правила, своя добыча. И султанат для них – точно такая же возможность для наживы, как и поверхность.