— Хороший мой, натерпелся...
Совсем взрослый стал, возмужал...
Он сидел с закрытыми
глазами, расслабленный, спокойный. Близость Шав на этот раз
не будоражила, но согревала и наполняла силой. Это
было как нельзя более уместно сейчас — более того, нужно.
Он благодарно вздохнул и обнял Шав. И когда его губы
коснулись её мягких губ, в кратком поцелуе не было
страсти, а одна только нежность.
Почувствовав дуновение ветерка, Кир
открыл глаза. Шав улыбалась, во взгляде не было
ни осуждения, ни насмешки. За её правым плечом
парил, мерно трепеща крылышками, «колибри», уже вернувшийся
в разум.
Шав лёгким кивком головы указала
на него, как бы спрашивая: проверим? Кир кивнул
утвердительно, не скрывая счастливой улыбки. Она звонко
щелкнула пальцами, «птичка» радужно засветилась, подтверждая
готовность к работе, и уже через секунду бархатный голос
певца, давно ставшего частью одного из древних мифов,
запел:
«I’ve never seen you looking
so lovely as you did tonight, I’ve never seen you shine
so bright...» [3]
На этот раз Кир без перевода
уловил все нюансы и, не отрывая глаз от лица Шав,
кивнул: да. Никогда прежде...
Слова не шли с языка,
да и подбирать их не хотелось —
он ощущал, что этот момент куда важнее чувствовать. Какая-то
новая, особенная связь зарождалась сейчас между ними.
А чувственный голос
не отпускал, вёл дальше, не давал закончиться
мгновению.
"...The lady
in red is dancing with
me...«[4].
Вслед за этими словами
на стене напротив проявилось объёмное изображение странного,
невозможного для Зимара города — высокие острые шпили,
выгнувшие спину мосты, маленькие дома, бегущие неширокими улочками
к реке, — и тут же пошло рябью. Изображение
поплыло, точно акварельный рисунок, смываемый с холста мощным
ливнем, и взгляду открылась небольшая комната, вмещавшая
в себя рабочий стол, удобное кресло и мягкую бордовую
кушетку, стоящую у стены. На столе лежало несколько
незнакомых Киру предметов, о которых он мог бы
сказать только одно: они прямоугольны. Комнатушка в целом,
несмотря на некоторую заброшенность, производила впечатление
уютной. В сравнении с основными комнатами Аш-Шера,
несущими на себе очевидное клеймо ничейности,
её обжитость интриговала ещё сильнее.
Кир шумно выдохнул. Вот ещё новости, прежних будто бы мало
было. В голове не укладывалось — это что же,
тайник? У отца есть тайник?