Среди искореженных, поломанных деревьев, в огне, пепле и грязи, маги остались одни. Ветер разносил запах гари и свежести, словно от недавней грозы. Солнце светило всё ярче, но больше не грело.
Мерион устал как никогда прежде. Теперь он понимал, насколько мощь посоха избыточна – он вымотался, произнеся всего пару заклинаний. Ощущал, что посох может ударить сильнее, он сам не имел больше сил. Он обернулся к остальным.
– Пора уходить, – тяжело произнёс Мерион, когда его сознание начало улетучиваться. Он лишь заметил, что не может удержать равновесие, и падает навзничь. Маги подскочили к нему, попытались привезти в чувства. Он слышал их, но не разбирал слова. Ему нужен был отдых. Мерион погрузился в поле цветных огней, одновременно говорили сотни голосов, маг видел силуэты, но ни единого лица. Само его тело ощущалось чужим. Весь мир казался нереальным.
Он очнулся ещё в пути. Отряд всадников пересекал скорбное поле, окропленное кровью тысяч воинов. Повсюду по-прежнему валялись трупы, догорающие костры коптили небо, разгромленные ящики с провизией и оружием мешались на пути, и, переваливаясь через них, повозка крепко ударялась о размякшую землю. Он лежал и едва мог повернуть голову, но посоха в руках или поблизости не оказалось, и Мерион обеспокоенно встрепенулся.
– Не волнуйся, он у меня, – заговорил знакомый голос. Мерион с трудом узнал Оксифура. – Изящная работа, – отметил Магистр, разглядывая в руках посох. – Стальные скрепы искусно выкованы…
Но Мерион не ответил и лишь отвернулся к скорбным полям, залитым кровью. С востока грело бледное весеннее солнце, цветы Мелании, истоптанные людьми и лошадьми уже не блестели лунным светом. Их белизна, осквернённая кровью, больше не грела сердце, а впивалась в него когтями. Они пересекали скорбные поля так быстро, как могли, и всё же повозка ехала нестерпимо медленно. Лишь вороньё радостно слетелось помянуть усопших их собственной плотью.
– Мьёрн заботится об Игоноре, – вновь заговорил Оксифур. – Ему крепко досталось, но очень повезло, что ты оказался рядом. Ты спас его…
Вид крови вернул воспоминания дня, когда он тоже ничего не мог изменить. Ему многое пришлось пережить за долгие годы блужданий по миру. Он видел войны, смерти и моры, людей в страхе и отчаянии. Гибель его хороших знакомых, друзей, учеников и любимой. Но только сейчас, окинув взглядом смрадное чумное поле, Мерион осознал свою никчёмность, и эта мысль проникала всё глубже, разъедала плоть.