В октябре одна тысяча девятьсот первого года, пятнадцатого числа по новому стилю, в сибирской казачьей станице Копыловке родился мальчик Андрюша с небесно-голубыми глазами и рыжим пушком на нежном темечке. Он был настоящим богатырем, пухлощеким и спокойным. Спал, прижавшись розовой щекой к материнской груди, и причмокивал во сне. Все дивились, что растёт он, долгожданный первенец, как в сказке – не по дням, а по часам. Не прошло и месяца, а уже смеётся и хватает ручкой привезённую отцом с ярмарки погремушку, и старается повернуться на живот.
Вот только матери достался сынок так тяжело, что не выдержала она двух суток мучительных родов и занемогла. Грустно улыбалась, глядя на малыша, и кормила своим молоком, да недолго. Не хватало у нее сил нянчить сына на руках – плакала она, положив его рядом с собой на подушку, да молилась о нём Богу и тихо угасала. Когда же Евдоким наконец привёз из города доктора, тот, взглянув на бледное лицо и обведенные синевой глаза его жены, тут же сурово попенял мужу: «Почему так поздно? Чего ждали?». Он похлопотал немного вокруг больной, выписал ей какую-то микстуру, но, выйдя в сени, с горечью сказал Евдокиму: «Вы о своих лошадях лучше заботитесь! О коровах! А о жене, видимо, не надо! Почему не приехали раньше? А теперь, извините, слишком поздно! Ничем не могу помочь! Берегите сына! Он, к счастью, здоров».
Так Андрюша в два года потерял мать, а, немного погодя, отец женился снова, и в их дом пришла мачеха. Она была женщина неплохая, беззлобная, но не до Андрюши ей было – одна за другой родились у неё три дочки. Маленький Андрюша сам по себе тихонечко играл в уголке, стараясь никому не докучать, и рос молчаливым и застенчивым ребенком. Сыт, одет, обут – чего еще надо? Бабушка, видя, как здоровый весёлый мальчик попросту «дичает» в отчем доме, забрала малыша к себе.
В восемь лет бабушка отдала Андрюшу в приходскую школу, где он учился читать, писать и шалить. После уроков выходил во двор с маленькой деревянной сабелькой воспитывать петуха, да учить кота Слову Божьему. Кот внимательно слушал, а потом они вместе засыпали на прогретом солнышком крыльце. Бабушка в те годы заменила мальчику мать, но, хоть и воспитывала его строго, всё же иногда баловала, наказывая отцу привезти с городского базара то яркую лошадку, то свистульку, то красного сахарного петушка. Глядя на Андрюшины пшеничные кудри и голубые глаза, она молилась о дочери, что оставила ей родную кровиночку, такую радость на старости лет.