– Что происходит? – спросила она Геру, когда тот закончил разговор с Лехой.
– Ты хотела уехать, – ответил Гера. – Вот я все для этого и делаю. По старой, так сказать, дружбе.
– Не понимаю.
– А тут и понимать нечего.
Гера вытянул сигариллу и пододвинул портсигар ближе к Марине.
– Кури, у нас впереди куча работы.
– Я не понимаю.
– Хорошо, – затянулся Гера, – объясню. Но тогда, – он сделал паузу и взглянул исподлобья, – обратного пути не будет.
– А если?..
– Марина, – Гера привстал и взял ее за подбородок, – это игра больших мальчиков. Тот, кто уходит, уходит совсем.
Он больно сжимал Марине подбородок и, склонившись, сверлил серым взглядом:
– Ты меня понимаешь?
– Мне больно, – Марина подалась назад и вырвалась.
– Короче, – сказал Гера, – Оуквуд мне нужен в Канаде. Есть дело, хорошие деньги, он должен помочь.
– А я причем? – усмехнулась Марина.
– Ты станешь миссис Оуквуд, женой канадского гражданина Джека Оуквуда. Не бедного, кстати, человека. Наш приятель времени не терял, – сказал Гера.
Марина тяжело сглотнула. Облизала пересохшие губы. Потянулась за куревом.
– Пока там дела провернем, посидишь здесь, – сказал Гера. – В качестве гарантии, так сказать.
– Он ненавидит меня, – покачала головой Марина.
– Может быть, – согласился Гера. – Я бы ненавидел. Но всякое случается.
– Уверена, что ненавидит, – повторила Марина. – Я обманула его. Послушала тебя, а ты…
Она вскочила, смяла в кулаке сигариллу и швырнула на стол. Потом вскинула руки к лицу, закрыла ими глаза, словно хотела стереть, забыть, не видеть прошлое, и медленно опустилась на стул.
Гера, с кривой ухмылкой наблюдавший за ней, поднялся, обошел стол и встал у Марины за спиной. Он положил горячие руки ей на плечи и принялся их мягко массировать.
– Он тебя не забыл, – сказал Гера без всякой злости. – Тебя трудно забыть.
– Ты испортил мне жизнь, – всхлипывала, спрятав лицо в ладони, Марина. – Растоптал все, что было. Все, что могло быть.
– Забудем старое, – вкрадчиво сказал Гера. – Я хочу помочь тебе и освободиться самому. Столько дряни на душе.
Он оставил Марину, подошел к окну и долго смотрел на море.
У выхода из бухты, охваченной пологим берегом и бетонными волнорезами, виднелся темный край горизонта. Поблескивая свинцовыми боками, по бухте метались волны. Не найдя выхода, они бросались на гранитную набережную, обрушивались на нее всей тяжестью и вздымались миллиардами брызг. Потом плашмя падали на каменные плиты и, пришибленные, уползали обратно в море.