Разве не очевидно: кто в авангарде – тот и передовой!
Джон Рид в своей знаменитой книге назвал Советы «чудесным проявлением организационного гения русских трудящихся масс».
Непосредственный свидетель событий, американский экономист и социолог Уильям Инглиш Уоллинг так и оценивал наших прадедов:
«Русский рабочий – революционер, но он не насильник, не догматик и не лишён разума.
Он готов к боям на баррикадах, но он изучил их и – единственный среди рабочих всего мира – изучил на собственном опыте.
Они (рабочие) все согласны, что наши (американские) политические учреждения предпочтительнее их собственных, но они вовсе не жаждут променять одного деспота на другого (т.е. на класс капиталистов)».
Любопытная картинка для сравнения на фоне современности, не так ли?
Однако для самого Ленина в его доктрине мировой революции никаких внутренних противоречий не было, поскольку для вождя оная имела значение вовсе не генеральной стратегической линии, а лишь очередного тактического маневра, о чём достаточно ясно свидетельствуют его же слова, сказанные, когда фиаско стало очевидным: «Тов. Рыков говорит, что социализм должен прийти из других стран с более развитой промышленностью. Но это не так. Это не марксизм, а пародия на марксизм». Вот уж действительно!
Доктриной мировой революции вождь большевиков попросту отмахивался от вопросов, на которые у него не было ответов – по методу знаменитого героя Ильфа и Петрова – «заграница нам поможет», и в дальнейшем пользовался ею с большой ловкостью, вплоть до оправдания стратегического провала: «Мы и начали наше дело исключительно в расчёте на мировую революцию», т.е. не он виноват – европейские рабочие подвели!
Что же касается ориентации Ленина на Германию, то ларчик просто открывался – согласно всё тому же Марксу: «Страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину её собственного будущего». Вот эту картину вождь и увидел.
Как это всё у него увязывалось в голове?
Как всегда – очень просто.
Во-первых: Ленин, ничтоже сумнящеся, обвинил Маркса в том, что тот не удосужился ни строчки написать о государственном капитализме, из-за чего теперь приходится выпутываться самим.
Так и заявил соратникам открытым текстом: «До сих пор сколько-нибудь путные книжки о госкапитализме писались при таких условиях и при том положении, что государственный капитализм есть капитализм. Теперь вышло иначе, и никакой Маркс и никакие марксисты не могли это предвидеть».