Нас вызвал завхоз и заполнил какие-то свои бумаги, задавая вопрсы и записывая наши ответы. Чая или чифира он нам не предложил, давая понять, что между нами существует разница и расстояние. Он тоже нам кое-что рассказал о правилах и жизни в отряде, но на свой манер. Создавалось впечатление, что все говорили об одних и тех же вещах, но с другим скрытым смыслом, не договаривая чего-то. Собственно так оно и было-мы поняли это чуть позже.
Так же нас вызвал к себе в кабинет начальник отряда, плотный и тучный мужчина средних лет, в звании капитана. Он принимал нас по одному тоже задавая вопросы и заполняя свои бумаги. На его вопрос за что я попал сюда я не раздумавая и с вызовом выпалил:
– Меня подставили!
Тот недоверчиво хмыкнул, мельком бросив на меня взгяд, оторвав его на мгновение от документов и сказал:
– Пишите жалобу…
Что мне оставалось делать? Разумеется в очередной раз засесть за писанину. Вдумчиво и долго я сочинял очередную жалобу, тщательно подбирая слова и выражения, излагал свои доводы и доказательства, чтобы в конечном итоге попросить об отмене приговора и отправлении моего дела для дополнителного расследования. После отказа из Ижевска моя жалоба должна была идти вверх по инстанции, то есть в Москву. Дело это было неблагодарным и малоперспективным, о чём мне не раз говорили окружающие, но человек живёт надеждой-не был исключением и я.