Андрей отступил на шаг назад. Он не испугался, зато был ошеломлён.
– Не обращай внимания, – не растерялся школьник. – Я просто репетирую свою роль в новогоднем спектакле. Ведь нужно хорошо её выучить, чтобы не опозориться.
– В спектакле, говоришь? – молодой человек усмехнулся. – Смешная шутка!
«И надо же было такое ляпнуть! – шатен закусил губу. – Андрейка, да ты просто мозг! Роль в новогоднем спектакле. Ещё только октябрь! Пипец! Нужно утекать отсюда, пока не произошло чего-нибудь совсем ужасное!»
Он взволнованно посмотрел на красавца и увидел, тот положил правую руку в карман джинсов.
Глаза мальчика расширились: за кожаный ремень был засунут блеснувший холодным металлом пистолет.
Сердце застучало, как сумасшедшее.
Слегка прихрамывая, шатен помчался по тротуару и остановился только у двери своей квартиры.
Раздались частые звонки.
Андрею показалось, ему никогда не откроют.
Но вскоре на пороге появилась Виктория Витальевна. Увидев бледного, запыхавшегося от бега младшего сына, она втянула Андрея в квартиру и помогла снять рюкзак и куртку:
– Что случилось?
– Меня хотят убить! – выпалил Андрей. – Мама, за мной охотится какой-то мужик!
«Неужели правда?..» – медсестра отпрянула назад и прижала руку к губам.
Сердце бешено колотилось.
Из кухни донеслись звон посуды и голос Николая Игоревича:
– Вика, в чём дело?
Женщина схватила младшего сына за руку:
– Идём. Нужно всё немедленно рассказать папе. И не спорь! Он должен знать.
– Вика! – снова позвал Николай Игоревич.
Андрей и его мать вошли на кухню.
Вернувшаяся раньше из школы Ира – у них отменили алгебру – уже сидела за столом, а Николай Игоревич расставлял тарелки с дымящимся супом.
Увидев встревоженные лица вошедших, школьница вскочила на ноги:
– Ма?
– Сядь, Ир, – Виктория Витальевна вздохнула и прикоснулась к плечу дочери. Та опустилась на стул. – И ты, Коленька, тоже… У Андрея для вас… для всех нас очень плохая новость.
Голос её дрожал, руки заметно тряслись.
Недоумённо посмотрев на жену, а затем на Андрея, опытный хирург устроился рядом с дочерью:
– Мы слушаем, Андрей. Говори.
Тот несколько мгновений не мог вымолвить ни слова. Его зубы стучали. Но он переборол свой ужас, заставлявший сердце биться гораздо чаще обычного. Мальчик поднял на отца глаза, полной грудью вздохнул, чтобы успокоиться, и, наконец, заговорил: