– Если вы оба так ненавидите рабство, то почему бездействуете?
– Что? – засмеялся Корв. – Неужели твои тренировки выбили из тебя все мозги? Мы же домашние рабы. Мы ничего не можем сделать, можем только терпеть.
– Вы могли бы бороться с этим, – сказал Марк тихо, на случай если в коридоре кто-нибудь подслушивает. – Вы не будете первыми рабами, которые выступят против своего хозяина. Это делали и раньше.
Наступило молчание, которое нарушил Луп:
– Ты имеешь в виду Спартака?
– Конечно.
– Думай что говоришь, – прошипел Луп. – Если Флакк услышит, тебя выпорют. И одни боги знают, что сделает Цезарь. Это ведь его друг Красс распял мятежных рабов вдоль Аппиевой дороги. Ты этого хочешь для себя, Марк?
Марк слышал об ужасном наказании, придуманном для рабов Крассом, нынешним союзником Цезаря и, очевидно, Децима тоже. Как бы ни восхищался Марк своим новым хозяином, он знал о его честолюбии и о тех людях, которых Цезарь называл своими друзьями. Он немного помолчал, прежде чем снова заговорить:
– А что, если бы Спартак победил? Вы могли бы делать все, что захотите, вы оба. Разве за это не стоит бороться?
– Может быть. Но Корв прав, мы ничего не можем сделать.
– Одни не можете, – ответил Марк, – но есть группы рабов в горах, те, кто выжил в мятеже, и те, кто бежал и присоединился к ним. Что мешает нам сделать то же самое?
– В чем смысл? – спросил Корв. – Зачем убегать и жить всю оставшуюся жизнь в какой-нибудь сырой пещере, постоянно дрожа от страха, что однажды тебя поймают и накажут? Если ты это называешь свободой, можешь бороться за нее сколько угодно.
– Но что, если появится новый лидер, который объединит эти группы рабов? – предположил Марк. – Такой человек, как Спартак? Кто-то, кто сможет научить их, как сражаться с римскими легионами?
– Спартак мертв, – отрезал Корв. – Нет никого, кто может заменить его. Рабов будут преследовать и уничтожать одну группу за другой. Вот в чем дело, мой друг-гладиатор. Но если ты такой умный, почему ты не станешь новым Спартаком, а? Прими вызов. Будь защитником угнетенных и положи конец самой великой империи в мире.
Он снова засмеялся. Смех был неестественный, неприятный.
– Я устал. И Луп тоже. Мы хотим спать. Держи при себе свои мечты, Марк.
Корв лег и свернулся под одеялом в калачик. Луп посидел немного, потом прошептал: