Решили они. И что же вы сделали?
А что мы сделали?
Вы подсунули этого, блин, доктора!
Но ты же посмотрела на него и была в тот момент восхищена.
Вообще-то, это подленько.
Вообще-то это норм. Это жизнь, детка. Ты любишь – тебя нет, и наоборот.
Если это и было желание, то вы спустили его в трубу.
Надо точнее формулировать.
Да уж как умею. Вы, похоже, вообще всякую ерунду в исполнение тащите, хоть не думай совсем.
Служба такая. Слушай, мы тут подумали. Надо тебе кое-что сообщить. Ну, чтобы хоть как-то косяки свои загладить. Хотя мы их косяками, конечно, не считаем.
Говорите уже.
Помнишь, ты там чего-то про мужика заикалась, который мог бы решить все твои проблемы…
Так, стоп. Чувствую, устроите лет через сто лабудень какую-то. Не надо. Есть уже один такой.
Дааа? Правда? А мы и не знаем. Поделишься?
Господь Бог его имя. Только он тут все и разгребает.
Брат, ты слышал? Ну, наконец-то! Дошло до женщины. Шеф, надеемся, тоже всё услышал. Ну, ты это, не дуйся. Мечтай там аккуратнее, скоро не жди – нам еще этот душный пипец по всему миру разгребать. Уже начали. Но как только – так сразу. Прям вообще сразу, в порядке очереди, естессно.
Доктор Карпов
Доктор Карпов сидит в семиэтажной больнице рядом с кромкой бора, как в крепости. Я хожу вокруг, как дракон (маленький, поникший, совсем не огнедышащий), трясу лапкой и говорю: «Я достану тебя, доктор Карпов».
Все потому, что мне нужно взять у доктора Карпова интервью, а ему можно позвонить только по рабочему телефону. Он на обходе, он в реанимации, он уже ушел, он еще не пришел, он куда-то вышел. Наверное, меня знают по голосу уже все ординаторы этого отделения. Из всего этого я делаю вывод, что доктор Карпов неуловим и быстр, как ветер. Я посмотрела его профиль: так и есть, мотается по всему миру. А я тяжела, как камень. Одна только галька на мне сколько весит.
Что и говорить, это полезное умение – ощущать, как будто ты весь этот тяжелый мир поднимаешь на кончиках пальцев. Пуф, и он летит. И ты вместе с ним. Только я им не обладаю. Хорошо бы, если доктор Карпов так умел. Но, я думаю, и у него бывают часы и минуты, когда хочется уползти на дно моря, камнем туда упасть. Хотя, может быть, он забирается на самый верхний этаж своей башни и сидит там, как в домике, смотрит на облака. Или уезжает в Будву или в Копенгаген.