Как лев всегда бросался в схватку и не боясь всем смело резал правду-матку.
Он много обещал, и мы хотели верить, что бизнесам в страну откроет двери,
Он приведёт иммиграцию в норму и проведёт в медицине реформу.
Он будет с Израилем крепко дружить, и, может, на пенсию сможем прожить.
Все прекратит он терроры и войны, и будем мы жить хорошо и спокойно.
Конечно, он приятен не для всех. Но всё-таки стало лучше, чем прежде.
Остерегусь называть его «Мистер Успех», но всё-таки был он «Мистер Надежда».
Спасибо, родной Куомо!
Зарплата низкая за работу, нехватка денег многим знакома.
Но наконец о нас позаботился наш губернатор Эндрю Куомо.
Страдали несчастные бедные люди, но губернатор подумал о вас.
Радуйтесь, ваша зарплата будет минимум пятнадцать долларов в час.
Вот без работы останутся многие, фирмы закроются, нечем платить.
Будут доходы скрывать от налогов, как-то ведь нужно семью прокормить.
Часы оплачиваемые потеряли? Только не нужно бояться сложностей.
Кого-то ограбили, что-то украли – для предприимчивых много возможностей.
Штат и город своё наверстают. Штрафы водителям быстро растут.
Плата за прохождение возрастает в каждом тоннеле, на каждом мосту.
Цены взлетят, словно в космос ракета, особенно на продукты питания.
Это не страшно, садись на диету. Меньше будет переедания.
Среднего класса больше не будет. Исчезнут, как динозавры, в истории.
Кто им зарплату добавит, откуда. В бедную перейдут категорию.
Туго придётся пенсионерам. Бьёт их реформа, как палкою в лоб.
Пенсии им не добавят размера. Беги в нурсинхом, не получится – в гроб.
Я оставляю надежду на пенсию. Не отсидеться мне в старости дома.
Буду слагать я хвалебные песни нашему дорогому Куомо.
Реквием конгрессмену Винеру
– Товарищ Сталин, маршал Рокоссовский завёл любовницу. Что будем делать?
– Завидовать будем маршалу Рокоссовскому.
Жил конгрессмен, способный в меру,
Удачно сделал он карьеру,
И мог бы даже он, к примеру,
Претендовать на кресло мэра.
Он неподкупен был и честен,
Но далеко не всем известен,
Обычно ведь приходит слава
После хорошего скандала.
Людей внимательно он слушал,
И открывали ему душу,
Он помогал им не однажды,
Что делал далеко не каждый.
Но власть уже вошла в привычку,
И потянуло на клубничку.
Года уходят, жизнь течёт,
И тело женское влечёт.
Сенатор крепок был, подвижен,
Но внешностью весьма обижен.