– Лайт. – Обратился я к 2-0 (мы познакомились пока пробирались завалами). – Ты посмотри, как их разобрали! Первого просто расковыряли. У него что, защита отказала?
– Да ничего особенного. Тот, который в дырочку – попал под сосредоточенный огонь не менее пятидесяти стволов, а то и поболее, судя по количеству повреждений. Сюда его явно второй притащил, но перебрал с активной защитой. Просто подключил ее напрямую к реактору, а тот пыхнул слегка. Так бывает. Реактор крепкий, часовщики делали, можно перегревать до тысячи трёхсот градусов, но надо и меру знать. Он не знал. Либо блок управления был пробит либо же хакнули его на такой случай. Вон посмотри на стену. Красиво пыхнул, на десять метров камень оплавился.
Осмотрев стену, я действительно увидел ровную проплавленную полосу.
– Душевно пыхнуло. – Согласился я.
В это время я увидел, как из стены, с треском вылетел кирпич. Пока камень летел, Лайт крикнул «ЛОЖИСЬ» и тут НАЧАЛОСЬ.
Я помню, что к нам прибежали Мзусер с Юрасом. Все в пыли, копоти и в свежих вмятинах на кирасах. Потом, более двух часов мы отстреливали толпу прущих на нас мутантов. Потом нас обошли, и мы держали уже круговую оборону. 2-0 и 2-1 стояли в центре и изображали из себя минометы, накрывая навесным огнем наступавших. Мы с Юрасом отстреливали самых быстрых, что успевали проскочить между плазменными разрывами. Юрас кричал по общей связи, что у нас кончается боезапас и срочно нужна воздушная поддержка. Ему возражали, мол, противник слишком близко. А Юрас кричал, что пусть птицы валят прямо по нашим маякам. И наконец, прилетели «птицы». Штурмовики валили боекомплект, принимая целеуказания от наших маяков. Надо отдать им должное, ни один снаряд не прилетел в наш закуток. Разве осколки залетали, звонко рикошетя от оплавленных стен и нашей брони.
А потом была тишина, и мы услышали голос Сима.
– Парни, сидите по своим щелям, птицы завели коробку, ща всех приголубим. Ваша жопа летит вам на встречу. – В эфире послышались редкие смешки.
Я лежал на куче щебня и не мог понять, почему находясь в теле ПБК, у меня ломит все тело, звенит в голове от близких разрывов, и я практически ничего не соображаю.
– Юрас, а почему я так устал, будто эшелон угля руками перетаскал. Я ведь в ПБК, а здесь нет ни мышц, ни нервов, мне совершенно не хочется пить, хотя нет, водки хочу грамм триста-пятьсот.