Хотим в заключение принести искреннюю благодарность Гилю Вайсблею, Инне Рубиной, супругам Изабелле Гинор и Гидону Ремезу и Илане Аврон (все – Иерусалим), а также Хане Махоурковой (Вена) за оказанную ими существенную помощь в работе над книгой.
Владимир Хазан
Принятые сокращения
Гершензон, Письма Шестову – М.О. Гершензон, “Письма к Льву Шестову (1920–1925)” / Публ. А. д’ Амелия и В. Аллоя, Минувшее: Исторический альманах, 6. Paris: Atheneum, 1988, сс. 237–312.
Переписка Шестова с Ремизовым – Переписка Л.И. Шестова с А.М. Ремизовым / Вступ. заметка, подг. текста и прим. И.Ф. Даниловой и А.А. Данилевского, Русская литература, 1992 (№ 2, сс. 133-97; № 4, сс. 92-133); 1993 (№ 1, сс. 170-81; № 3, сс. 112-21; № 4, сс. 146-58); 1994 (№ 1, сс. 15974; № 2, сс. 136-85).
Переписка Шестова с Шлецером – Переписка Льва Шестова с Борисом Шлецером / Сост. О. Табачникова. YMCA-Press, 2011.
Хроника – Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920–1940: Франция <в 4-х томах> / Под общ. ред. Л.А. Мнухина. М.: ЭКСМО; Paris: YMCA-Press, 1995-97.
Freud-Etitingon – Sigmund Freud – Max Eitingon. Correspondance 19061939 / Edit. de Michael Schroter; Trad. de l’allemand par Oliver Mannoni. Hachette Litteratures, 2009.
ПЕРЕПИСКА МЕЖДУ Л. ШЕСТОВЫМ И М. ЭЙТИНГОНОМ
ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ*
7. Rue Sarasate
Paris (XV)
7/IX. <19>23
Дорогой Макс Ефимович!
Очень я виноват перед Вами: до сих пор никому не написал. В оправдание свое могу только сослаться на то, что все время хворал. Пока жил у Вас, >[1] чувствовал себя превосходно, но уже в Висбадене >[2] стало не совсем хорошо. А как приехал в Париж, стало и совсем плохо. Так что боялся, что и в Pontigny поехать не придется. Но все-таки, хотя я и чувствовал себя неважно, поехал. И там все время мучался. Сейчас я уже пять дней в Париже, и только сегодня мне стало настолько лучше, что я могу взяться за свою корреспонденцию.
В Pontigny было очень интересно. >[3] В особенности для меня. Ведь я до Pontigny – хотя и прожил два года во Франции – совсем почти французов не видел. А тут сразу попал во французское общество и очень хорошее французское общество. Всего там было 45 человек, из них человек 10 иностранцев, остальные французы. Итальянцев не было: Муссолини не пустил. Испанцы тоже не приехали – дорого для них. Из немцев был только Генрих Манн (Рильке и Каснер не приехали),