– Средневековое захолустье! – пренебрежительно фыркнула Елена, пытаясь устроиться поудобнее в опостылевшей карете. Карета гремела колёсами по каменной мостовой, подпрыгивала на ухабах и отчаянно скрипела, жалуясь на горькую судьбу.
Налог на камень ввели относительно недавно. Здравый и по мнению Елены, очень полезный налог – каждый желающий попасть в город, должен притащить с собой камень, а если желала вся семья – то, по камню на каждого её члена. Этими-то камнями и мостили улицы всякие темные личности, виновные в незначительных проступках.
Елена очень одобряла столь практичный подход – нечего зазря кормить всякую шваль, пусть лучше трудится на благо родного города.
Обо всём этом ей рассказала, конечно же, Лулу, а толстяк целитель лишь щурил глазки и прижимал к груди драгоценный сундучок со всякими лечебными причиндалами.
Узенькие и кривые улочки, частично вымощенные камнем, а иногда и просто, уложенными в ряд деревянными плахами, убогие домишки, налепленные в хаотичном беспорядке, крыши, крытые черепицей лишь изредка и свиньи, вольготно прогуливавшиеся между домов, симпатий к городку не прибавляли. А уж отсутствие ватерклозета, ванной комнаты и прочих удобств – угнетало, как никогда.
Елена сама над собой насмехалась – гляди, какая барыня выискалась! Небось, в Больших Гульках и лопушку мяконькому рада была, когда по своим делам уединения искала, а теперь обнаглела и за роскошью погналась!
Как говорится – из грязи – в князи! Упасть бы больно не пришлось!
Вздыхая и гоня прочь от себя поганые мысли, Елена задумчиво шевелила пальцами ног.
Да, она всё ещё была босиком. Елене очень хотелось обзавестись какой-никакой обувью, и она даже намеревалась стребовать башмаки с услужливой Лулу, но Арлена привыкла бегать босой и вышло так, что вчерашняя сиротка никак не озаботилась решением данного вопроса.
На неё иногда накатывало.. Сама Елена называла это мерзкое состояние «режим Арлены» и ненавидела его от всей души – она начинала прятать глаза и отчаянно тупить, опасаясь открыть рот лишний раз или попасться под горячую руку какому-нибудь знатному и важному лицу.
К счастью, подобное состояние длилось недолго, и Елена обратно перевоплощалась в саму себя, чему несказанно радовалась, всякий раз опасаясь застрять в Арлене навеки вечные.
Вскоре Льуеж остался далеко позади, а впереди снова простиралась дорога – пыльная, жаркая, полная неудобств, неприятных запахов и кусачих насекомых.