Бася, крякнув от натуги, взвалил бочонок на тележку и через секунду услышал эхо своего голоса. Любопытная ящерка-пересмешник подобралась к самой границе светового круга и поблескивала оттуда глазками. Она снова крякнула, помотав широкой, кожистой лягушачьей головой, – воздушный мешок под горлом вздулся и опал. Секунду животное выжидало, но, не дождавшись отклика, уползло в темноту.
Бася вытащил из ящика с инструментами эластичные ремешки и принялся крепить бочонки к днищу карта. От падения на землю взрыва не случится. Это если верить Купу, но экспериментировать Басе не хотелось.
– Бась, – позвала Люсия.
Он вспыхнул от смущения, как ребенок, попавшийся на краже конфет. Люсия знала, чем он занимается, – он никогда не умел ей врать. Но Бася надеялся, что она побудет в доме, пока он работает. От одного ее присутствия в голове вспыхнула мысль, хорошо ли он поступает. Если хорошо, то почему ему стыдно перед Люсией?
– Бась, – повторила она. Без настойчивости. И в голосе слышалась грусть, а не гнев.
– Люси, – ответил он, обернувшись. Она стояла на границе света, стягивая на тонкой фигурке белый халат, – ночь была холодная. Лицо казалось темным пятном.
– Фелисия плачет, – сказала она без укора в голосе. – Она за тебя боится. Зайди, поговори с дочкой.
Бася отвернулся и туже затянул ремень на бочонке, пряча от нее лицо.
– Не могу. Они близко, – сказал он.
– Кто? Кто близко?
– Ты знаешь, о ком я. Если не дать им отпор, они заберут все, что мы здесь сделали. А так мы выигрываем время. Без посадочной площадки им придется садиться на маленьких челноках. Поэтому мы уничтожим посадочную площадку. Пусть они восстанавливают. Люди не пострадают.
– Если дела пойдут плохо, – сказала она, – мы сможем улететь.
– Нет! – Ярость в собственном голосе удивила Басю. Обернувшись и шагнув к жене, он осветил ее лицо. Она плакала. – Хватит улетать. С Ганимеда улетели – бросили Катоа и улетели, и моя семья год жила на корабле, потому что никто не давал разрешения на посадку. Больше убегать не будем. Никогда. Больше они не отберут у меня детей.
– Я тоже тоскую по Катоа, – сказала Люси, – но эти люди его не убивали. Тогда шла война.
– Бизнес. Они заботились о бизнесе, начали войну и отобрали у меня сына.
«А я им позволил, – не сказал он. – Я забрал тебя, Фелисию и Яцека, а Катоа бросил – думал, что он погиб. А он оставался жив».