– Что несешься как оглашенный, чуть ворота не своротил! – Начала Веда, как только вышла на крыльцо.
– Дык, молод помирает, помоги, сделай милость.
Бабка обошла телегу, рассматривая парня.
– Да в уме ли ты старый, ему жить то осталось, что воробью скакнуть, да и что я могу? И чудной он какой, может лучше сразу к священнику, чтоб душа легко отлетела?
Я задумался, может и судьба у него такая, помереть молодым.
– А может, попробуешь?
– Да почто он тебе.
– Когда-то караванщики меня также от смерти спасли, и видишь, сколько прожил. А не было мне случая спасти другого, значит, жил я спасти его. Долг мой это за жизнь длинную. Не прогневись, помоги, а я уж отработаю.
– Ладно, старый, сочтемся, коли справлюсь. Тащи его в дом, а я подсоблю.
Мы затащили парня в ее дом в гостевую горницу. Перво-наперво она обмыла его лицо и осмотрела. Оборвала ошметки глаза и резко развернулась ко мне.
– А ты стоишь чего? А? Пошел к лешему али дел нет по хозяйству?
– Пошел я Веда, уж не серчай так сильно.
– Да ладно тебе, я не со зла.
Выйдя из дому, я взял под уздцы лошадку и неспешно повел ее домой. Походить ей надо было дать, аж дрожала бедная так набегалась на старости. Я почесал ее между ушами, и посмотрела она на меня добрым своим глазом, как бы понимая, что не без толку я гнал ее, а чтоб жизнь спасти.
На следующий день привез я бабке подношение, чтоб не гневалась она за нахлебника.
– Жив пока найда твой. Но бит он сильно. Еще не ведаю, выживет ли. Ступай себе пока. Как что надо будет, сама скажу.
Я поклонился и пошел назад, оставив подношение. Строга бабка Веда да справедлива. Коли назначит плату – платить надо. Но никогда плата за ее помощь никому в тягость не была. С бедного возьмет мало, а с богатого много, по достатку, стало быть.
Почти луна сменилася, как вспомнила она обо мне и птицу свою ворона прислала. Ворон тот человечьим языком говорил и все сказывал, что Веда сказать кому хотела. Сказала мне птица колдовская, чтоб шел я в лес и добыл медведя для найды, чтоб жил он.
Собрал я мужиков и пошли мы в лес зверя дикого травить. Попался нам медведь огромный, что в шесть рогатин удержать лишь смогли, когда остальные кольём его забивали. Так здоров он был, что пришлось нам свежевать его сразу и кусками в телегу носить. Осмотрела Веда гору мяса, что привезли мы, и сказала нам, чтоб солили мясо и в дом несли. Дала она пуд соли для этого. А уж когда заносили мясо мы, я в щелочку посмотрел. Жив найда, только лицо все в пузырях, весь мокрый, горячка бьет его и бредил он, на чужом языке говорил в бреду горячечном. Цыкнула на нас зубом старая, и вылетели мы из горницы как стая мышей котом пуганная. Боялись ее все.