– Такова судьба Леха друг, не сидеть мне на завалинке, да не жить мирно средь людей, а скитаться начертано. Путь-дорога моя длинная, мне судьба в мир вернутся покинутый.
Дал он мне на прощание листов пачку исписанных. Там поделки были разные, дивные да невиданные.
– Вот, что вспомнил, бродя с караваном я, разобраться тебе до седых волос хватит. Я за то даю тебе знания, что семья твоя была добрая. Привечали меня как родного вы, ни словом лихим, ни делом не обидели. Батька твой все просил меня, чтобы я оставался в Тутуране у них. Что не боится он во мне того демона и убивцею не зовет меня. Передай ему, что я помню о нем, никогда не забуду, что сделали для заблуды безродного, обогрела меня ваша семья как солнышко. Да и для Веды бабушки мой привет отнеси, будь здорова он на век свой, что начертано.
Вот на этом расстались мы, и пошел он доспехи прилаживать, так как утром откроется ему путь в неизвестное.
Шуляк, город-торжище, Тём
С восходом солнца я уже стоял на ступенях храма, ожидая Евлампия. Как только луч солнца осветил двери храма, они открылись, и вышел он, и позвал меня.
– Вот тебе сыне мой сказ, да три подарочка. – Он протянул мне три свертка. – В первом с символом молитвы, карта и молитва к Кладриэлю. Там все описано, как и что делать тебе. Во втором описание как с духом поговорить с духом озера. Там ты также найдешь, что положено. В третьем свертке тебе написано, как упокоить духа блудного. Коли будет на то воля его, упокой его, сделай милость. Как увидишь ты текст непонятный, то читай его слово в слово по буковке. То язык забытый и древний, то язык Богов наших. Сам в тех краях не бывал я, да тебе боятся, не советую. Будут тебя испытывать демоны охранники, но ты иди, ничего они не сделают, коли ты страх свой сломаешь, и не будешь бежать без оглядки.
Поблагодарил я Евлампия за науку и за путь указанный. И благословил он меня на прощание, осенил троицей светлою. Сел я на коня Игорем подаренного и поскакал на восток, навстречу судьбе своей.
*****
В этот раз я двигался быстрее значительно. Остановившись у знакомого постоялого двора, я устроил коня в стойло и дал денег трактирщику, чтоб тот его кормил, мыл и прогуливал.
Отдохнув в трактире ночь, я направился в горы к морю-озеру. Этим разом было лето, и идти легко было и весело. Я решил не обременять себя особо и из еды взял только сушеные фрукты и флягу воды. Множество горных ручьев и родников не вызывало потребности в большом запасе питьевой воды. А самострел вполне подходил для охоты, и у меня постоянно было свежее мясо.