Он не писал. Конголезец в своей неотразимо-бархатной манере еще давно попросил меня никогда не выходить на контакт по собственной инициативе. Я понимала, что если нарушу правило, мои шансы получить услугу снизятся.
От нечего делать я решила потихоньку, партизанским методом учиться стриптизу. В обеденный перерыв и вечером я посматривала ролики в интернете и старалась запомнить движения. Репетировала перед зеркалом – иногда под музыку, иногда без. Воображала, как буду воспроизводить этот репертуар в спальне на Проспекте Мира.
Телефон всегда лежал возле меня на расстоянии вытянутой руки. От волнительного ожидания того самого сообщения у меня началась нервная чесотка. Я ее сдерживала всеми усилиями воли – что это за шоу будет, если все плечи в красных полосах, как у тигра-мутанта?
Наконец, приглашение пришло. Я поскорее натянула на себя простой, скромный комплект белого нижнего белья и те самые туфли. Подошла к зеркалу и убедилась, что вместе все это смотрелось на удивление органично. Недорогие трусы и лифчик сидели на мне так, словно бы их шили по моей персональной мерке. Их оттенок фантастически удачно гармонировал с моей кожей. Я выглядела хрупкой, желанной и возмутительно юной. Агрессивные туфли не позволяли этому образу скатиться до приторной лолиточности. Благодаря каблукам моя попка дерзко оттопыривалась и приобретала чуть-чуть объема.
В спальне Беньямин вручил мне сетчатую золотую шаль, которая блестела, как новогодняя гирлянда, но смотрелась при этом дорого. Попросил раздеться, закутаться и подвигаться.
Я послушно и почему-то совсем без стеснения разделась до нижнего белья. Опустив глаза в пол, посеменила к рюкзаку и достала туфли. Конголезец не возражал и смотрел с любопытством – а ведь это был первый раз, когда я не просто следовала его указаниям, а проявляла инициативу!