Алкоголь в крови придаёт мне смелость, и я разворачиваюсь к нему лицом, сама целую в губы. Его запахом наполняются мои лёгкие, это запах мяты. Привкус никотина и спиртного оставляют отпечаток на моих губах, языке и в памяти.
Руки Тимура стали настойчивыми и нетерпеливыми, при каждом его прикосновении к моим рукам, плечам, животу, спине и ногам, я сильнее прижималась к его твёрдому телу. Словно умоляя его прикоснуться там, где больше всего хотелось. Моя плоть горела и просила о большом, о таком, о чём вслух стыдно говорить.
Я всем своим видом и движениями говорила о своей необходимости в его ласках. Тимур тоже был на грани, его твердый, как камень, стояк тёрся о мой живот через тканевой барьер. Но вскоре этого барьера не стало, и теперь я могла в лунном свете рассмотреть его тело на столько, на сколько это вообще было возможно.
Тимур был в разы больше и шире меня. Я с того момента, как сильно похудела, стала маленькой, а уж по сравнению с ним. Широкие плечи, сильные, большие руки. Даже без должного освещения можно было разглядеть каждую накаченную мышцу. Но больше всего мое внимание привлекает его, качающийся в такт дыханию, друг между ног.
«Боже, и я готова впустить этого зверя в себя? Он же точно разорвёт меня!» – мелькали в голове страшные мысли.
– Сластёна, ты боишься? – хрипло проговорил Тимур, сделал большой шаг ко мне и встал вплотную.
Снова волна непонятного ощущения скапливается внизу живота и приятно отдаётся между ног, когда Тимур прижимается ко мне.
– Это у меня впервые, – тихо отвечаю ему и прикрываю глаза от очередного ласкового прикосновения.
– Я знаю. И до сих пор не понимаю, почему ты решила, что я должен стать первым? – хрипло говорит он у самого уха.
Влажный язык Тимура дотрагивается до мочки уха, потом опускается до шеи.
– Потому что люблю, – тихо постанывая, выдавила я такие важные слова.
Больше мы не говорили, точнее, Тимур не хотел говорить. Несколько шагов вперёд, и я была прижата к кровати, а огромное, мощное тело Тимура нависало надо мной. Его серые глаза смотрели завораживающе, не позволяя мне отвернуться. Лицо было серьёзным, словно он собирался идти на войну, в которой был обязан выиграть. Это пугало, но и возбуждало одновременно.
Я сама потянулась к его губам и поцеловала. Он ответил страстно и откровенно. Всё происходило, как во сне, в сладком сне. Я так боялась, что меня сейчас снова разбудит мама.