– Ради Бога, уделите мне минуту времени, – проговорила она рыдающим голосом.
Ван-Клопен рассеяно взглянул на нее.
– Что с вами?
– Ах, вы не можете себе представить, в каком я отчаянии! Завтра кончается срок моего векселя на три тысячи, подписанный мною для вас.
– Такое вполне может быть.
– Да, но у меня нет денег, чтобы оплатить его!
– А у меня тем более.
– Я приехала умолять вас отсрочить мне срок уплаты, переписать его на два месяца, на каких угодно условиях…
Дамский портной пожал плечами.
– Через два месяца вы его точно так же будете не в состоянии оплатить. Поэтому я прямо вас предупреждаю: если вексель завтра не будет оплачен – его опротестуют.
– Но, Боже мой, ведь тогда узнает мой муж…
– Я на это и рассчитываю, я знаю, что он заплатит по нему.
Несчастную женщину бросило в дрожь.
– Да, он заплатит, но тогда я пропала!
– Ничем не могу вам помочь, у меня ведь есть компаньоны.
– О, умоляю вас, не говорите со мной так! Спасите меня! Муж уже трижды оплатил мои долги и заявил мне, что если я задолжаю еще раз… Впрочем, дело даже не во мне, если бы я была одна… но у меня дети, а мой муж может отнять их, рассердившись на меня! Имейте же сострадание к ним, мой добрый, любезный Клопен!
В отчаянии дама ломала руки, готовая, казалось, упасть к его ногам.
Но знаменитый портной был холоден, как мрамор.
– Напрасно вы, имея детей, делали долги! Матери семейств берут себе портных на дом поденно, среди них встречаются весьма недурные мастерицы, – заметил он спокойно.
Бедная жертва роскоши и тщеславия, пытаясь смягчить сердце Ван-Клопена, схватила его руку и прижала к своим губам.
– Если бы вы знали! Я не смею показаться домой, у меня не хватает смелости признаться мужу…
Громкий смех был ей ответом.
– Если вы так боитесь своего мужа, обратитесь к чужому, – бесцеремонно ответил он ей, оттолкнул от себя рыдавшую женщину и пошел в кабинет, где его ожидали Маскаро с Полем.
– Слышали? – воскликнул он, с сердцем захлопнув за собой дверь, – слышали вы эту трогательную сцену? Черт возьми, она всего меня намочила своими слезами!
Поль был глубоко взволнован. Если бы у него были эти три тысячи, он бы, не задумываясь, сейчас же отдал бы их этой несчастной.
– Это ужасно, – заметил он.
Замечание Поля задело хозяина.
– Во-первых, в данном случае страдают не только мои интересы, но и интересы моих компаньонов, а во-вторых, знаете ли вы, что это за существа, которых я одеваю? Мать, отца, мужа и детей впридачу они променяют на возможность блеснуть в обществе, на возможность затмить хотя бы роскошью туалета своих соперниц… Случаи, подобные этому, – единственное средство, заставляющее их вспомнить, наконец, о своей семье!