– Это не имеет значения, – говорю я резко. – Мы должны увидеть все своими глазами, а потом решим, что нам делать.
Мой взгляд пробегает по неровному силуэту крыш домов, пока их освещенные солнцем окна не смазываются в одну сплошную полосу. Юрайя спрашивает Кристину о бунте, и спокойствие рассеивается…
На следующий день Эвелин стоит среди обрывков портрета Джанин Мэтьюз в холле штаб-квартиры эрудитов и объявляет свод правил. Бывшие члены фракций и внефракционники собраны в вестибюле и на улице перед входом, чтобы услышать речь лидера. Солдаты выставили кордоны и держат пальцы на спусковых крючках оружия. Мы под их полным контролем.
– Вчерашние события показали, что мы с вами не в состоянии доверять друг другу, – вещает она, ее лицо серое и усталое. – Мы вынуждены ввести более жесткие порядки в том, что касается жизни каждого, пока ситуация не стабилизируется. И первой из подобных мер будет комендантский час. Каждый обязан вернуться в свое жилое помещение до девяти часов вечера. Запрещено покидать общежитие ранее восьми утра. Охранники будут круглосуточно патрулировать улицы, для поддержания безопасности.
Я непроизвольно фыркаю и пытаюсь скрыть смех под кашлем. Кристина пихает меня локтем в бок и прижимает палец к губам. Чего она волнуется? Эвелин ведь меня не услышит.
Тори, бывшая лидером лихачей, находится в нескольких футах от меня, скрестив на груди руки. Ее рот кривится в ядовитой усмешке.
– Наступает время подготовиться к нашему новому образу жизни. Вы обязаны начать изучение обычной деятельности бесфракционников. Затем мы все будем выполнять работы по расписанию, в дополнение к нашим традиционным обязанностям, – произносит Эвелин и вроде как улыбается.
Ее улыбка похожа на оскал.
– Мы будем вместе работать для нашего города. Прежде фракции разделяли нас, но теперь мы едины. Отныне и навсегда.
Бесфракционники одобрительно аплодируют.
Я чувствую неловкость. Не то чтобы совсем я с ней не согласна, но те члены фракций, которые восстали вчера против Эдварда, вряд ли примут такой расклад. Власть Эвелин не так сильна, как может показаться.
Я начинаю пробиваться через толпу, потом я пробираюсь по коридорам, пока не нахожу запасную лестницу, по которой мы забирались в лабораторию Джанин. Тогда здесь валялись горы трупов. Зато теперь – чисто и прохладно.