– Ты самый злой дурак во всем Тонсталле, – сказал Хэтч, очевидно раздраженный этими угрозами. – Собирайся-ка, прежде чем явится сэр Оливер, и перестань болтать хоть ненадолго. Если ты так же много разговаривал с Гарри Пятым, то уши. его были шире его карманов.
Стрела прожужжала в воздухе, словно большой шершень; она попала между лопатками старого Аппльярда, пронзила его насквозь, и он упал лицом в капусту. Хэтч подпрыгнул в воздухе с отрывистым криком, потом согнулся вдвое и побежал к дому. Дик Шельтон встал за кусты сирени и держал арбалет наготове, целясь в опушку леса.
Ни один лист не шевелился. Овцы спокойно щипали траву; птицы уселись на свои места. Но старик лежал со стрелой в спине; Хэтч ухватился за косяк двери, а Дик притаился за кустами сирени.
– Вы видите что-нибудь? – крикнул Хэтч.
– Ни одна ветвь не шелохнется.
– По-моему, стыдно оставлять его лежать так, – сказал Беннет, подходя нерешительными шагами и с очень бледным лицом. – Смотрите за лесом, мастер Шельтон, присматривайте хорошенько. Да помогут нам святые! Но каков выстрел!
Беннет положил старого стрелка к себе на колени. Старик еще не умер; лицо его исказилось от боли; глаза то открывались, то закрывались. По-видимому, он страдал ужасно.
– Ты меня слышишь, старый Ник? – спросил Хэтч. – Нет ли у тебя какого-нибудь последнего желания, прежде чем отправиться, старый брат?
– Выньте стрелу и дайте мне умереть, во имя Богоматери, – задыхаясь, проговорил Аппльярд, – я покончил со старой Англией. Вытащите стрелу.
– Мастер Дик, – сказал Беннет, – подойдите сюда и выдерните стрелу. Он скоро отойдет, бедный грешник.
Дик отложил арбалет и, сильно дернув, вытащил стрелу. Хлынул поток крови; старик приподнялся на коленях, призвал имя Божие и упал мертвым. Хэтч на коленях среди кочнов капусты горячо молился о спасении отлетавшей души. Но видно было, что и во время молитвы мысли его заняты другим – он не сводил глаз с того уголка леса, откуда был сделан выстрел. Окончив молитву, он встал, снял одну из своих железных рукавиц и вытер свое бледное, мокрое от страха лицо.
– Следующая очередь – моя, – сказал он.
– Кто сделал это, Беннет? – спросил Ричард, продолжая держать стрелу в руке.
– Только святые знают это, – сказал Хэтч. – Мы с ним выгнали из домов и имений добрых сорок человек. Он поплатился за это, бедняга; может быть, скоро поплачусь и я. Сэр Даниэль слишком притесняет людей.