Он знал. Знал все в точности, включая кошмары, а это означало, что каким-то образом Кургин стал причиной того, что происходило с моим телом. Я снова подумал об отравлении. Какой-нибудь медленный яд, вроде рицина, только с другими свойствами…
– Видишь ли, я из рода вепсов. Наш народ славится своими… незаурядными способностями, – продолжал Кургин. – Считается, что мы все связаны с магией, и я не стану этого отрицать. Кто-то умеет проводить защитные обряды, другие мастерят обереги на удачу. И лишь единицы обладают темными знаниями. Мою матушку, например, предпочитали обходить стороной.
«Какая чушь!» – хотел воскликнуть я, но промолчал. Потому, что в комнате стало еще холоднее. А волосы у меня на загривке встали дыбом.
– Она была ведьмой?
– Не будем вешать ярлыки, хотя некоторые называли ее так. Обычно те, кого она прокляла. Мы же предпочитаем другое слово – «нойд». То есть колдун или колдунья, если говорить по-русски. Раньше нойдами были только мужчины, но со временем знания передали и женщинам.
– Дай-ка угадаю. Ты хочешь сказать, что перед смертью твоя мама успела наложить на меня проклятие?
– Нет-нет, – помотал головой Кургин, – это сделал я. Матушка научила меня всему, что знала, хотя велела использовать эти силы только в редких случаях. Разве восстановление справедливости того не стоит?
– Не такими методами.
Кургин был убедителен, знал все подробности, но я не мог поверить в то, о чем он говорил. Нойды? Проклятия? Им место в средневековье, а не современном мире. Однако другие объяснения безжалостно разбивались моими собственными доводами. Я не знал ядов, которые действуют таким образом. Я чувствовал себя слишком хорошо для того, чтобы почернение было вызвано инфекцией или другой болезнью. К тому же ничего из названного не объясняло ночной кошмар. Да, можно было списать все на воспаленное воображение, но я чувствовал, что это не так.
– Вижу, ты не до конца мне веришь. А ведь времени осталось совсем немного. Проклятие убьет тебя, – Кургин произнес это невозмутимо, будто говорил о погоде, – если его не снять.
– И сделать это можешь только ты? – полуутвердительно спросил я.
– Верно. При одном условии.
– Каком?
– Ты все еще не понял? Добейся того, чтобы меня признали невиновным! – повысил голос Кургин. – Чтобы меня вытащили из-за решетки! Чтобы справедливость, наконец, была восстановлена.