– Через месяц, когда, как мне казалось, все устаканилось, мою семью, всех до одного, убили в нашем же доме, – его голос слегка дрогнул, глаза забегали в разные стороны, то ли в поисках кого-то, то ли в попытках не пустить слезу, пальцы отстукивали мелодию на деревянном столе, а на лице мелькнула гримаса тоски и печали. Мое сердце забилось, потеряв былой адекватный ритм, напомнив мне о моей аритмии. – Хуже всего то, что я видел их. Видел тела, но не на опознании, когда они более-менее в нормальном, не изуродованном виде, а на месте преступления. Я видел, как мой брат, двенадцатилетний мальчик, лежал в своей постели в луже алой крови с огромной зияющей дыркой в голове, держа плеер в руках. Знаете, как я кричал? Мне было чертовски страшно и больно, меня будто бы били и душили одновременно. Я видел родителей и … – у него перехватило дыхание от нахлынувших воспоминаний, парень закашлялся и, попросив прощение, отошёл в сторону.
Мне показалось, что его стошнило пару раз на улице. Я, как и Линн, провел пятнадцать минут в глубочайшем шоке. Не знаю, что творилось с девушкой, но мне просто хотелось уйти, забыть все, что я услышал и никогда не вспоминать. И пока Джаспер выкуривал четвертую сигарету, из головы моей не выходили образы его семьи. И тогда до меня снизошло озарение. Я знал их. Косвенно, конечно же, но знал.
Семья Рингзов – жертва беспричинного насилия. Все члены семьи были убиты выстрелом пушки в ночь на воскресенье холодным декабрём. Их сын, Джонатан Рингз, пропал без вести и до сих пор считался ненайденным. Только вот, никто и не думал, что он мог быть среди них.
Тем вечером, как оказалось, я нашёл единственного живого Рингза в этом городе.
Я так и сидел, слегка сгорбившись, размышляя о судьбе парня. Сердце сковала некая печаль и тяжесть, а ещё невыносимый страх. Мне не удавалось понять двух вещей: первое и самое важное – почему Джонатан, который, кстати, Джаспер, не заявил о себе, скрыв своё существование, а второе – почему он рассказывает все это Линн, незнакомке с улицы. Да, и пожалуй, третье – почему она все еще здесь, слушает его исповедь?
Джаспер вернулся через пятнадцать минут, попросил прошения и сел обратно, словно ничего и не было.
– Черта с два ты не заявляешь о себе в полицию?! – злобно кинула Линн, прочитав мою мысли.