Я пил дешёвое шампанское из пластмассового стаканчика и разглядывал украшенный актовый зал: шарики, ленточки, цветы (если бы не шарики, я решил бы, что мы собрались на чьих-то похоронах), когда мне на плечо легла рука:
– Находиться в верхней одежде в помещении – дурной тон, – сообщил звонкий женский голос. – Узнал?
Я обернулся. За моей спиной улыбалась светловолосая женщина.
– Света?
– Угадал, Смирнов!
Я кивнул. Света училась в параллельном классе и была первой красавицей школы, парни даже дышать боялись лишний раз, когда она проходила мимо, и я до сих пор удивляюсь, как сам не попал под её чары. Но время не щадит никого: мельком взглянув на Свету, я увидел у неё ожирение, проблемы с щитовидной железой и повышенный тестостерон.
Я отвернулся и прилип губами к стакану. Иногда наша работа играет против нас.
Света пристроилась рядом со мной.
– Почему ты в пальто? Замёрз? – я пожал плечами. Не говорить же ей, что я пришёл сюда напиться во второй раз в жизни и слинять сразу, как только алкоголь подберётся к моей нервной системе. – Плохая была затея встречаться осенью, да? Я слышала, ты врач?
– Врач.
– Женат?
– Нет.
– И не был?
– И не был.
– Детей тоже нет?
– Нет.
Света хмыкнула.
– Странно. Она говорила, что ты хочешь семью.
Пузырьки шампанского предательски били в нос. Я молчал и ждал, когда Света сменит тему, но она её лишь продолжила:
– Ты знаешь, а она не придёт.
– Кто не придёт?
– Ой, – Света закатила глаза, – не притворяйся.
Я не притворялся. Я потратил много лет на то, чтобы забыть её, но мозг как назло помнил всё: глаза, улыбку, изрезанные бумагой пальцы. Даже запах проклятого табака он впитал, как старая тряпка. Я не забыл, но спрятал её образ на той же полке, на какой моя мать хранила мечту о медицине, и не достал бы его ни при каких обстоятельствах, но он свалился с полки сам, когда мне позвонил Рома и рассказал о встрече выпускников.
– Кроме Вовы Комарова, не знаю, помнишь ты его или нет, я ни с кем не общаюсь, оттого никого не помню.
Я встретил её через пару лет после выпускного около своего дома. Контраст между нами был потрясающий: конец февраля, она стоит в огромной пушистой шубе и хлопает глазами, и я – в осенней куртке и дырявых ботинках – голодный спешу домой после учёбы. Она поинтересовалась моими делами, кажется, поинтересовалась искренне, но, получив от меня в ответ несколько сухих фраз, грустно улыбнулась, пожелала мне удачи и ушла. Больше я её не видел, чему был рад: как говорится, с глаз долой – из сердца вон?