Наступило долгое безмолвие; буря улеглась, и полный месяц стоял над мокрыми деревьями.
– Судите же, – угрюмо сказала река. – Я рассказала о своем позоре. Вода все спадает. Я не могу ничего больше сделать.
– Что касается меня, – то был голос большой обезьяны, сидевшей в храме, – мне нравится наблюдать за этими людьми, вспоминая, что и я строила немало мостов во время юности мира.
– Говорят, – прорычал тигр, – что эти люди явились из остатков твоих армий, Гануман, и потому ты помогал им.
– Они трудятся, как трудились мои армии, и верят, что их труд прочен. Индра слишком высоко, но ты, Шива, знаешь, что земля покрыта их огненными колесницами.
– Да, я знаю, – ответил бык. – Их боги научили их этому.
Среди присутствующих раздался смех.
– Их боги! Что знают их боги? Они родились вчера, и те, кто создал их, вряд ли успели остыть, – сказал крокодил. – Завтра их боги умрут.
– Ого! – сказал Перу. – Матушка-Гунга говорит дельно. Я сказал это падре-сахибу, который проповедовал на «Момбассе», а он попросил Бурра Малума заковать меня за грубость.
– Наверно, они делают такие вещи, чтобы быть угоднее богам, – снова сказал бык.
– Не совсем, – выступил слон. – Они делают это для выгоды моих «магаджунс» – моих толстых ростовщиков, которые поклоняются мне каждый новый год, когда рисуют мое изображение на первых страницах своих счетных книг. Я смотрю через их плечи при свете ламп и вижу, что имена в этих книгах – имена людей из далеких мест, потому что все эти города соединены между собой огненными колесницами, и деньги быстро приходят и уходят, а конторские книги становятся толсты, как… как я. А я – Ганеса, приносящий счастье – благословляю мои народы.
– Они изменили лицо земли – моей земли. Они убивали и строили новые города на моих берегах, – сказал крокодил.
– Это только перемещение грязи. Пусть грязь копается в грязи, если это нравится грязи, – ответил слон.
– А потом? – сказала тигрица. – Впоследствии увидят, что матушка-Гунга не может отомстить за оскорбление, и отойдут сначала от нее, а потом постепенно и от всех нас. В конце концов, Ганеса, мы останемся с пустыми алтарями.
Пьяный человек, шатаясь, поднялся на ноги и громко икнул в лицо собравшимся богам.
– Кали лжет. Моя сестра лжет. И этот мой посох – котваль Каши, и он ведет счет моим пилигримам. Когда наступает время поклоняться Бхайрону – а это бывает всегда, – огненные колесницы двигаются одна за другой и каждая везет тысячу пилигримов. Теперь они уже не ходят пешком, но ездят на колесах, и моя слава все возрастает.