– Как чудненько! – раздался насмешливый голос мужчины, одного из двух человек, помимо брачующихся и священника, присутствующих на этой странной церемонии (вторым человеком была молодая женщина, сидевшая с низко опущенной головой рядом с подавшим голос мужчиной), – Меня это устраивает даже больше!
Киф очнулся от своей глубокой задумчивости и с ненавистью посмотрел на говорившего. С какой бы радостью он стер с его высокомерного лица эту змеиную ухмылку! Вот кто был источником всех его неприятностей! Подумаешь, застал любовника в постели своей жены! Сам виноват! Заделал жене ребеночка и укатил на три года служить в Индию, оставив молоденькую женщину одну в Бретинии. Конечно, ей было одиноко, конечно, она поддалась искушению. Это что, такая редкость в наше время?! Она же не гуляла по чужим постелям, меняя любовников, как перчатки, а всего лишь завела одного. Другой бы на месте маркиза Грея радовался благоразумию жены, и делал вид, что ничего страшного не произошло. В конце концов, граф не собирался настаивать на этой любовной связи, раз муж этим так не доволен, но маркиз предпочел поднять скандал. Вернее, пригрозил скандальным разводом своей жене Лане>3 и отлучением её от ребенка, и дуэлью с любовником. Или… Или Киф должен был согласиться на женитьбу с Авалайн, опекуном которой являлся маркиз. Киф был загнан в угол. С одной стороны, женитьба не входила в его планы в ближайшие лет пять, тем более, на почти незнакомой пятнадцатилетней девчонке, к тому же не красавице и враждебно к нему настроенной (Авалайн осуждала их любовную связь с женой опекуна, правда, осуждала молча – кто бы спрашивал её мнения на этот счёт?). Но на другой чаше весов были слезы и мольбы Ланы, обожающей сына и не представляющей жизни вдали от него, что пугало её даже больше, чем нищенская жизнь с позорным клеймом блудницы… Но, самое главное, что вынудило Кифа согласится на этот скоропалительный брак, – это свой собственный позор, которым будет покрыто славное имя его предков, нет, не позор от того, что он был любовником замужней женщины (такое бывало не раз, и, скорее, добавляло яркости в его ореол), а то, что он будет вынужден участвовать в дуэли с человеком, вернувшимся со службы героем, да ещё и раненым в правую руку! Поднять на него оружие – покрыть себя позором на всю жизнь. Стрелять в воздух – превратиться в бычка на заклание. Позор или смерть – веселенький выбор! И было бы ради чего! Ладно бы ради великой любви, а так, ради очередной интрижки – это было чрезвычайно глупо! И Киф решил, что женитьба на глупенькой девчонке будет лучшим вариантом. Что ему помешает оставить жену жить в его родовом имении, а самому продолжать вести свободную жизнь в столице или заграницей? Но, кажется, у этой пичужки есть характер, вон какой сталью резануло её короткое и решительное "нет". А уж какие зеленые молнии сверкнули в её глазах! Кифа аж дрожью прошибло от макушки до кончиков ног! Что ж, дуэль – значит, дуэль! Здесь они с маркизом оказались солидарны – так будет лучше!