С этой мыслью и уже в более благодушном настроении Баташов возвратился в гостиницу. В номере было тепло и уютно. Мягкая постель с радостью приняла его уставшее тело. Лишь настойчивая мысль о заговоре союзников долго не давала заснуть. И только приняв окончательное решение – тайно понаблюдать за союзными военными агентами, он наконец-то смежил глаза и сразу же провалился в небытие. Под утро ему приснилась супруга Варвара Петровна, которая, держа в руках газету «Русский инвалид» с портретом Самодержца Российского и глядя в пустоту, вопрошала глухим, скорбным голосом: «Кто виноват? Кто виноват?»…
«Не к добру это», – подумал Баташов, проснувшись. Совершив свой туалет, он, сославшись на неважное самочувствие, на завтрак не явился. Генерал и в самом деле нехорошо себя чувствовал только от одной мысли о том, что там он может вновь лицезреть ненавистные физиономии надменных и довольных собою союзничков, многозначительно потирающих руки.
«Но дело прежде всего», – сказал он себе и, встретив в коридоре гостиницы рыжеусого британского майора, сдержанно ему улыбнулся и даже сделал комплимент его неувядаемой жизнерадостности. На что Джилрой с деланым восторгом поблагодарил генерала:
– Спасибо, сэр, вы тоже как всегда бодры и деятельны, несмотря ни на что.
– Русские не привыкли плакаться в жилетку, – сдержанно ответил Баташов с намеком.
– Жилетка – это есть одежда, я правильно понял?
Баташов кивнул.
– Но у меня, чтобы смахнуть слезы, есть платок, – майор вытащил из кармана шелковый белый платочек и недоуменно уставился на Баташова.
– Это такая русская поговорка, – пояснил генерал.
– О-о, я очень люблю русские пословицы и поговорки, – удовлетворенно воскликнул британец и, спрятав шелковый лоскуток, достал из нагрудного кармана записную книжку и что-то там записал.
– А знаете, завтра утром Его Величество прибывает из Царского Села в Ставку, – видимо, желая сделать что-то приятное генералу, сообщил он новость.
Это сообщение насторожило контрразведчика. Он знал, что император периодически оставляет Ставку, наведываясь в Царское Село для того, чтобы принимать послов и вершить государственные дела. Но о времени прибытия его в Могилев, могли знать только самые доверенные лица.
«Что это? Провокация или желание майора показать свою сверхосведомленность и вызвать меня на доверительный разговор? – мелькнула в голове мысль. – От такого можно ожидать всякого…»