– Не надо с нами торговаться! – вскрикнул начальник особого отдела и расстегнул душивший его воротник френча. – Мы и так идем на должностное преступление.
– Ну, уж, ты и хватил, Львович! – вспылил Голубцов. – Преступления совершаются в целях личной выгоды. А мы о боеготовности вверенных войск печемся! Если тебе так боязно, можешь своей подписи не ставить. Достаточно того, что мы поставили тебя в известность. Значит, так, Антонов, с завтрашнего дня начать подготовку экипажей тяжелых танков. Приказ будет готов к вечеру.
* * *
Покончив с непростым делом, Голубцов расположился в широком кожаном кресле, дабы перевести дух, потрепал Бутона по мохнатой башке и только-только пригубил чай из стакана, обрамленного в бронзовый подстаканник, как вошел капитан Горохов.
– Товарищ, командующий. К вам батюшка!
– Ктоооо?
– Грубо говоря – поп.
– Это что за явление?! Приглашай.
В кабинет вошел широкобородый отец Николай в сером летнем подряснике с золотым – протоиерейским – наперсным крестом на красной – «анненской» – ленте. Голубцов встал, и совершенно неожиданно для себя подошел, сложил ладони, как положено – правая поверх левой – и попросил:
– Благословите, батюшка!
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа! – благословил его протоиерей, весьма удивленный таким началом приема в советском учреждении. Но Голубцов с детства был приучен подходить к священнику именно так. Хорошо, что в кабинете не было дивизионного комиссара Дубровского. Вот уж тот удивился бы и цидулю потом настрочил.
– Чем могу быть полезен, батюшка? Почему именно ко мне? Бойцы набедокурили?
– Никак нет. С бойцами все хорошо. Почему к вам? Как военный человек к военному человеку. Я ведь тоже армейскую службу знаю: был полковым священником забайкальского казачьего полка. За Порт-Артур вот анненскую ленту на крест получил. Потому к вам и пришел…
– Откуда пришли-то, издалече?
– Я к вам из Зельвы прибыл. Хоть уже и на покое, а все еще служу в тамошнем храме.
Настоятель Свято-Троицкой церкви в Зельве отец Николай был фигурой в здешних краях весьма приметной и колоритной. Добрая слава о нем шла от Сморгони до Волковыска, от Гродно до Белостока…
Перемещался он по окрестным весям преимущественно верхом на коне, держа в переметных сумах и дароносицу с запасными святыми дарами, и потир, и серебряную лжицу для причастия, и походные складни, и кадило, и многое чего еще, что требуется для выполнения треб. Посещал немощных, разбитых недугом, крестил, причащал, исповедовал, а случалось и отпевал. Его знали и любили, и всегда были рады и батюшку к столу пригласить, и коня его накормить. Давал отец Николай и добрые врачебные советы, поскольку прошел в Порт-Артуре неплохую практику у полкового врача, и при случае вполне мог заменить фельдшера или брата милосердия.