Асмер встал возле зеркала. С его запыленной поверхности смотрел мужчина двадцати семи лет, в белой, промокшей насквозь рубашке и черных штанах. Сероватого оттенка лицо покрывала неаккуратная щетина, а под красными, уставшими глазами залегли глубокие темные тени. Он почесал коротко остриженную голову, безразлично глядя на свое отражение, а затем отвернулся от него и, сняв по дороге в ванную одежду, залез под горячие струи воды.
Душ помог – Асмер стал чувствовать себя гораздо лучше: на лице появился легкий румянец, да и синяки под глазами побледнели.
Чашка кофе, новая свежая и сухая одежда – голова почти перестала болеть, лишь оставалось чувство легкой потерянности. Асмер вышел в солнечный свет осеннего Атифиса.
Экономка Кристенсенов любезно одолжила полиции адрес жены покойного, и Асмер возлагал надежды, что именно она хоть немного сможет разогнать туман той неизвестности, что застелил горизонт расследования убийства.
Однако, надежда была достаточно призрачной, ведь он ничего не знал об этой девушке, лишь адрес, аккуратно написанный на небольшом, вырванном из блокнота листке бумаги, а выяснить что-то о ней из базы данных полиции было бы слишком неаккуратно, ведь церковники бы сразу поняли, что старший детектив полиции и комиссар что-то они них скрывают.
Бесконечные ряды серых бетонных домов, узкие жилы таких же серых переулков и улиц. Серебряный Город был похож на огромный механизм, россыпь шестеренок, гвоздей и шурупов, что гремят и звенят в такт наполняющей округу тишине, средь которой выделялось лишь едва слышимое гудение паровых котлов котельных, да нечастое цоканье копыт. Редкие клумбы цветов и деревья, покрытые пылью, среди бетонных, обрамленных тусклым серебром деталей остановившегося механизма, резали глаза.
Серебряный Город не блистал роскошью и красотой уличного убранства, как старый Атифис. Это был жилой район для простых, работящих людей невысокого положения в обществе, и в этом не было нужды. Здесь не было ни важных муниципальных объектов, ни соборов Церквей, лишь жилые дома для не богатых, но и не бедных людей. В общем весь Серебряный Город можно было охарактеризовать двумя словами – обычный и серый. И не то, что это было плохо, в одинаковых, как под копирку, домах и улицах, так или иначе, был свой шарм, свое обаяние, мертвое и безжизненное, но притягательное.