Вне запретов пустых, вне законов –
Кто нас, грешных,
сегодня осудит?!
Лишь луна в темноте заоконной
Нам безмолвной
наперсницей будет.
Полувздох, полустон сладострастья
На исходе агонии ночи…
О, какое короткое счастье…
Пусть всё будет,
как ты того хочешь…
Метаморфозы
Я – тихоструйная река,
Я – бриз, подувший с побережья, Когда легко скользит рука,
Едва касаясь, нежно-нежно…
Ты поцелуями одел
Меня, неспешно обнажая…
Плен берегов мне – не предел!
Я им разливом угрожаю!
Губами ты к груди приник,
Лаская трепетно и властно…
И превратил меня в родник,
Забившийся в порыве страстном!
Вдыхая тонкий аромат
Горячего нагого тела,
Во мне разбудишь водопад!
Цунами страсти нет предела!
Но ты, насмешлив и лукав,
Стихию усмиришь небрежно…
Я снова – тихая река…
Я – бриз, подувший с побережья…
Полуденный бес
Право слово, полуденный бес
Нас сегодня попутал обоих.
Я рисую тропический лес
На затёртых старинных обоях.
Я плету непонятный узор
Из извилистых, гибких растений.
Рядом с нами на пёстрый ковёр
Лягут наши сплетённые тени.
Тёмной крови горячий поток
Наши жилы желаньем наполнит.
В ароматном безумстве цветов
Растворится иллюзия комнат.
Время призрачных, зыбких чудес.
Может – вечность,
а может – минута.
Право слово, полуденный бес
Нас обоих сегодня попутал.
***
Стану тёплым весенним дождём,
Стану ветром в трепещущих ивах -
Рядом с тем, кто всегда меня ждёт
И твердит моё нежное имя.
Обовью тебя гибким плющом,
Одурманю вишнёвой метелью,
Водопадом волос, как плащом,
Обогрею любимое тело.
Буду смелой и дерзкой слегка,
Чтоб покой твой навек растревожить,
Стану бабочкой хрупкой в руках.
Помни это – и будь осторожен!
Ты с другими – порывист и груб,
Но со мной –
Восхитительно нежен…
Пей нектар с упоительных губ
С ароматом созревших черешен!
Примет нас молодая трава.
Мы сплетёмся теснее, чем корни.
Отдаю тебе, милый, права
На меня – буду очень покорной.
И на самой высокой из нот,
На осколки рассвет разбивая,
В облаках прерывая полёт,
Отзовётся на вскрик птичья стая.
***
На столе – причудливый подсвечник,
Плачет воском белая свеча.
Да, грешна! А кто, скажи, не грешник?