– Жебэ! Жебэ!
Тут же рядом с ней оказался мужик, вроде не так уж и старый, но лицо жёлтое, морщинистое. Он, вытаращив глаза, уставился на Овдотью. Ломая язык, заговорил на каком-то подобии русской речи:
– Ты долзен благодарно Бату, любит Бату и говорит правда.
Овдотья не понимала, что этот похожий на жёлтую жабу человек хочет от неё. Спина её всё ещё болела, щёки горели от пощёчин. Что за любовь требуют от неё, что за правду? Она было прикрыла глаза, но жаба стал бить её по лицу.
– Отвяжись от меня, окаянный! – разозлилась Овдотья и оттолкнула его. Монгол завизжал и начал плёткой охаживать русскую.
– Чего тебе от меня надо, сыть ты поганая?! – закричала Овдотья, закрываясь рукой от плётки.
– Ты любит Бату! Служит Бату!
– Стара я для любви-то! Да и не нужен ты мне, лягушка ненавистная!
– Я Джубе! Бату велел сказать, кто ты такой. Ты умей колдовать, заговаривать? Да!
Тут Овдотья решила его напугать, чтобы отвязался. Она свела брови, сжала губы и со зловещим лицом протянула руку к монголу:
– Могу колдовать! Могу! Захочу и заколдую тебя, превращу в лягушку!
Монгол в страхе взвизгнул, отпрянул от неё.
– Вот визглячее племя. Чуть что, визжат, – пробормотала она.
Монгол оправился от первого страха и тоже захотел напугать русскую:
– Бату велик! Он царь всех колдунов. Бату захотел, и ты селовал его туфель.
– Да наплевала! – Овдотья подумала, что не надо им поддаваться. – Провались ты со своим патом[10]!
– Бату сделай тебе вжик-вжик! – монгол быстро провёл ладонью по горлу. – И сталух ушла в сарство тени.
– Уж один хотел убить, да не вышло! – Овдотья остервенело плюнула. – Провались ты на месте, ирод.
Плевок этот попал монголу на туфлю. Тот опять взвизгнул, как-то отчаянно и дребезжаще, скинул обувь с ноги и бросил прямо в костёр, горевший посередине этого странного жилища. Овдотья усмехнулась – струсил пакостник – и почувствовала себя легко и спокойно.
А монгол уже боялся снова пускать в ход плеть… Испуганно жалась к костру и узкоглазая баба. Он вдруг изменился. Лицо стало приторным, глаза превратилась совсем в щёлочки.
– Джубе не хотел селдить сталух, Джубе хотел говолить. У Бату много колдунов и шаманов. Сталух мозет быть главной колдуньей у туфли Бату.
– Да насрала я на его туфлю! – Овдотья решила не отступать, хотя страх до конца не ушёл из её сердца.