После молитвы был непродолжительный отдых, а затем снова начались занятия. На сей раз в класс, где они занимались, принесли винтовку. Ведущий занятие Галеев взял ее в руки и спросил у продолжавшего сидеть с задумчивым видом Шматова:
– Эй, новобранец, как тебя, хорош мух ноздрями ловить! Вот скажи, это что, по-твоему?
– Ружо, дяденька?
– Эх, ты, серость! Ну-ка, ты теперь, Анисимов!
Анисимов – невзрачного вида солдат с невыразительным лицом – тут же вскочил и отбарабанил:
– Это есть шестилинейная переделочная винтовка системы Крынка![10]
– Вот, это правильно! Повтори теперь ты, Шматов.
– Ружо, дяденька.
– Ты о чем думаешь, паразит? – изумился унтер.
– О том, как у кота яйца ободрать, – бесхитростно отвечал новобранец, вызвав просто дикий хохот у своих товарищей.
– У кота, врать не буду, не знаю, – нахмурился Галеев, – а вот у тебя, дурака, должно сегодня обдеру. Это кто же тебя, сукина сына, надоумил, интересно?
Сидевший в первом ряду ефрейтор Хитров обернулся и глазами стрельнул в сторону Дмитрия, что не укрылось от зоркого унтерского взгляда.
– Будищев!
– Я.
– Что это?
– Шестилинейная переделочная винтовка системы Крынка, – уверенно отвечал тот.
– Запомнил или видал прежде? – поинтересовался унтер-офицер.
– Запомнил.
– Ну-ка возьми в руки.
Дмитрий с интересом взялся за оружие и подбросил его в руках. Винтовка оказалась довольно тяжелой, но при этом неожиданно прикладистой и удобной. Калибр ее был большим, миллиметров пятнадцать или около того. Затвор откидывался в сторону, открывая казенник.
– Ничего себе, карамультук! – вырвалось у новобранца. В этот момент в класс вошел поручик Венегер. Сегодня была его очередь наблюдать за учебой, однако их благородие до сих пор не проявлял интереса к сему действу, всецело доверяя педагогическим способностям унтеров. Но взрыв хохота после ответа Шматова привлек его внимание.
– Встать, смирно! – скомандовал Галеев, заметив офицера.
Солдаты и новобранцы дружно вскочили и, замерев, принялись есть глазами начальство. Старший офицер роты, очевидно, был в дурном настроении и искал, на ком бы его сорвать.
– Что за идиотский смех? – раздраженным тоном спросил он унтера.
– Не могу знать! – гаркнул тот в ответ.
Впрочем, Венегеру ответ и не требовался. Постепенно распаляя себя, он принялся кричать:
– Кому это служба цагю и отечеству кажется смешной? Кто это гешил, что он в цигке? Какая сволочь вздумала устроить из готы балаган? Может, это тебе смешно? – накинулся он на продолжавшего стоять с винтовкой Будищева.