– Правильно я говорю, вашбродь?
Но Шеман не слушал его, засмотревшись в другую сторону. Будищев также перевел взгляд вперед и увидел, что Скобелев вызвал ракетную батарею, и теперь она готовится дать залп по скопившимся впереди массам текинской конницы.
Казакам было не впервой использовать свои пороховые ракеты против необученного правильному строю противника. Шедшие в авангарде сотни расступились, давая установить станки. Вложить в них ракеты – дело нескольких секунд, после чего командовавший батареей офицер взмахнул саблей и… первая ракета разорвалась на месте, а вторая хоть и вылетела, но отчего-то развернулась и с неприятным шипением упала рядом с командиром. От неожиданности тот шарахнулся в сторону, едва не потеряв фуражку и саблю, на что тут же обратил внимание генерал.
– Поручик, надобно уметь умирать! – крикнул он и, неожиданно дав шенкеля своему белоснежному жеребцу, рванулся к продолжавшей шипеть ракете.
Из-за дальности расстояния моряки не смогли разобрать всех подробностей, но маневр начальника отряда не остался ими незамеченным.
– Куда его хрен понес? – недоуменно пробурчал Дмитрий, и в этот момент под конем Михаила Дмитриевича раздался взрыв.
– Скобелева убило! – прогремело над русским отрядом.
– Ездовые, в бога-душу-мать! – заорал что было мочи Будищев. – Марш вперед, чтобы стали перед нашими, а не то…
Не успев договорить, что же случится в таком пиковом случае, Дмитрий запрыгнул на ближайшую упряжку и вместе с ней понесся вперед. Счет шел на секунды…
Впоследствии злые языки не раз скажут, что Михаил Дмитриевич Скобелев нарочно лез на рожон, бравируя отвагой, носил щегольской белый мундир в бою, не жалел солдатской крови и, вообще, подвергал и себя, и своих подчиненных неоправданному риску. Надо сказать, что все это – чистая правда. Но правда так же и в том, что в подобных грехах можно было упрекнуть весьма многих генералов в сияющих мундирах, с одинаково равнодушным видом выслушивающих доклады об огромных потерях и свист вражеских снарядов. Но никого из этих, иной раз весьма прославленных полководцев так не любили солдаты, как самозабвенно и отчаянно любили они Белого генерала.
– Скобелева убило! – раздался панический возглас над маленьким русским отрядом, и тысячи голов синхронно обернулись вперед.
На месте, где только что гарцевал на горячем коне их вождь, прогремел взрыв, и поднялось целое облако густого дыма, заставив замереть в томительном ожидании одновременно более полутысячи сердец. Но что это? Дым развеялся, а Скобелев как ни в чем не бывало успокаивал своего скакуна, на белоснежном доселе брюхе которого показались кровавые пятна.