Три часа в огне, и в дыму,
Задыхаясь, ползу на холм.
Нужно взять эту высоту,
Ценой жизни, слышу свой стон…
По мишеням трассеры бьют,
Не поднять головы совсем.
На носилках меня несут,
Вот, и стал снова я ничем…
В комуфляже в атаку бегу,
Вскинув винтовку свою.
Подождите меня, помогу,
Но не видят, что я в строю…
И всё дальше уходит взвод,
Отбирая у войны тишину.
Снова кто-то закрыл дзот,
Занимая новую высоту…
Нет чувств, в душе темно,
Сижу средь тех кто выжил.
Курю, от дыма всё черно,
Рука дрожит, зачем я выжил?
Три на четыре фото, как икона,
Просил я маму, а не бога.
Спасти меня, она мне жизнь дала,
И шли молитвы ежечасно богу…
Молитвы наших матерей,
За нас за всех, за сыновей.
А я молиться не умел, терял друзей,
Их мамы тоже ждут вестей…
В глазах напротив тоже тьма,
Там света нет, там только тени.
Легла на сердце пустота,
Я не забыл как пули пели…
Я убивал, мне было страшно,
Я жизнь врага штыком отнял.
Лишь в рукопашной стало ясно,
Кем раньше был и кем я стал…
Мне рвала душу тишина,
Друзей по полю собирают.
Я не стеснялся слёз своих,
Погибшие их мне прощают…
Упадёт на землю взгляд усталый,
Серпантином вьётся узкая тропа.
Припорошен снегом след кровавый,
Пуля – дура, но вовсе не глупа…
Ветер зверски нас трепал,
И металл врезался в скалы.
Перекличкой нёсся шквал,
Нанося нам свои удары…
Бьют осколки не разбирая званий,
И движения звериными стали.
Мы вставали и шли! Не боясь расстояний,
Где кончаются сны мы не знали…
Все пути на куски порвали,
Пули, мины, птицы из стали.
Там живые от боли кричали,
И потомкам жить завещали…
Всё трудней и трудней перевалы,
То и дело взрываются мины.
За собой неся обвалы,
И минуты разочарований…
Нам так много обещали,
Но мы всё опять прощали.
Птицы нам глаза клевали,
Ведь не раз нас предавали…
Нет конца и нет начала,
Скала от солнца тень бросала.
И тихо музыка играла,