Небольшой каменный помост походил на заваленное маленькими белесыми цветами ложе. Сейчас даже они, безобидные цветы, вызывали животный ужас. Отчего-то Николь понимала: то, что ей было нужно – спрятано под этими бутонами. Медленно разгребая ворох цветов, она увидела, что они скрывали. Там была…Кэти. Девушка отшатнулась, упав на сырую землю, от ужаса лицо перекосила страшная гримаса. Самый жуткий кошмар сбылся.
После аварии Ника пыталась понять, куда могла подеваться сестра, искала ее, регулярно обновляя информацию на сайтах и в разных группах, занимающихся поисками пропавших. Отказывалась думать о самом плохом, что сестренки просто больше нет.
Дыхание сбилось, на глаза навернулись слезы. Все это время ее мучила вина. Накануне поездки Ника поругалась с той, кого так сильно любила. Она никак не могла отогнать от себя мысль, что мама не любит ее, сторонится, будто стесняется. Ладно Джейсон, избегающий ее взгляда, это только забавляло. Но мама? Девушка помнила, как ее еще совсем маленькую, испуганная женщина тащила с деткой площадки домой, приговаривая: «Никогда, слышишь, никогда больше так не делай». А взрослые тетки, сидевшие на лавочке во дворе, отворачивали лица, шепча странное: «Ведьма. Вся в бабку». Девочка удивлялась тогда, не понимая их слов, ведь ведьм со светлыми волосами не бывает. Но мама отмахивалась от дочери, ничего не объясняя. «Забудь, – пробормотала та, и тихо, чтобы дочь не слышала, добавила, – с разными бывают».
Но Ника услышала. Чем старше становилась девочка, тем больше отстранялась от дочери мать. Но почему? Чем же она так отличалась от других детей? Неужели только взглядом? Но это же смешно! Николь и не подозревала, как больно может сделать ее взор. Лишь только бабушка искренне радовалась девочке, даря любовь ненаглядной внучке. Но Ника плохо помнила ее. За годы, прожитые в Нью-Йорке, она лишь несколько раз говорила с ней по телефону. А когда мамы не стало, то они больше даже не созванивались.
Когда родилась Кэти, Анна преобразилась. Она с гордостью демонстрировала дочь миру, радуясь любым шалостям, любуясь девочкой, как настоящей жемчужиной – главной ценностью в жизни. Конечно, Николь ни в чем не нуждалась. Джейсон спонсировал все прихоти приемной дочери. Но чувство, что она лишняя в этой семейной идиллии, не отпускало. Мама и ее муж сразу замыкались, стоило девушке лишь появиться на горизонте. Рядом же с Кэти оба расцветали.