На Умертвинской-Ямской мужик с копытами вышел.
На Кагановича зашел пенек.
Артем пытался заставить себя поверить, что его одногруппники могли где-то достать наркотики, но это было выше его сил. Они и пиво-то купить не могли, он с собой принес.
Он начал вспоминать все, что знает об условиях содержания в сумасшедших домах и уже решил, что они должны быть весьма гуманными, когда гнусавый унитазный голос объявил:
– Конечная, поезд дальше не идет, а ну, пошли все из вагонов, чтоб вас люди задрали!
Артем вышел вслед за пеньком. Станция была выложена кирпичом. Местами выщербленным. У оснований кирпичных колонн пробивалась травка. На стене белыми круглыми камнями было выложено название.
Конечная.
Между колоннами висел светящийся короб с названиями станций. Их подчеркивала черная полоса. Это что, черная ветка? Свет в коробе мерцал, как может мерцать свеча или масляная лампа.
*****
– При чем здесь Каганович? Какой еще Каганович? – бормотал Артем просто чтобы не закричать.
Ближе к лестнице, куда указывала стрелка на еще одном коробе с надписью «ВЫХОД В ГОРОД. К проспекту Такого Лешего, Управлению всего, Бестиарию, улице Олгой-Хорхоя», стоял работник метро. Ну, по крайней мере, в похожей форме, насколько можно понять со спины.
– Слушайте! – начал Артем, возмущенным тоном, собравшись предъявить претензии по поводу неучтенного куска метрополитена, но переключился на жалостливый, решив, что ругаться с галлюцинацией глупо, а с живым человеком вредно. – Извините, здравствуйте, я…
Работник метро обернулся, закончил вытирать платочком лоб, сунул его куда-то в бороду, надел рогатый шлем с красной буквой М и вопросительно приподнял левую бровь.
– Ннну?
– Я…
Что говорить дальше, Артем не знал. Перед ним стоял очевидный гном. И, что пугало больше всего, Артем хорошо понимал, что это гном. Не актер с елочного спектакля на тему Нибелунгов, а именно гном. Вот знал и все.
Гном хмыкнул, стукнул ногтем по телефону, который Артем, оказывается, все еще держал в руке и закончил за него:
– Я потерялся. Да?
– Да!
Артем признался в этом, как признается вор на допросе в полиции, в надежде, что ему сейчас объявят срок и отправят в знакомую тюрьму, то есть жизнь станет снова понятной и вообще наладится.
– И хочешь знать, где ты?
– Хочу!
– В метро! Ухаха! – расхохотался гном, решив, что это он сейчас пошутил. – Ну правда, мил-человек, в метро ты, не обижайся, это метро-пять, добро, так сказать, пожаловать.