Вадим буквально дрожал и отбивал дробь каждый день, час складывался в года. Мужчине буквально было нечем заняться, он прожил без общения, ведь хоть он и работал с Василием Николаевичем и другими, он не общался с ними по душам и вот чуть-ли не двадцать с лишним лет и забыл какого это разговаривать с людьми дольше и раскрывать им душу. Вадим разговаривал с мальчишками во дворе, но это были всего пара предложений, которые практически не менялись из года в год.
Ему не терпелось как-то разнообразить жизнь, и он часто спрашивал себя что будет дальше, например, через ещё десять лет или он уже свихнется к этому моменту и умрёт, так и не дождавшись луча света в глуши, в которой он живёт давно. Он часто возвращался в события прошлого, это было его неотъемлемая часть, от которой он не имел права отказываться из-за обиды на мать, которая до сих теплилась в его груди, он холил и лелеял этого зверя или во что превращается ненависть к человеку? Профессор же ощущал, что это не зверь и не пустота, а чистая ненависть, как лава жгучая и как кислота, съедающая всё, а пахнет не лучше протухлой еды.
Июль 2009 год.
Прошла неделя и Вадим Александрович, несмотря на старые кости и боль в спине, готов был прыгать на стены от счастья. Он вмиг оделся в своё старое пальто, которое вышло из моды ещё в семидесятых, ботинки и шляпу, чтобы седеющие волосы прикрыть от бушующих ветров. Взяв портфель, ключи от дома, Вадим оглядел своё небогатое жилище. Оно никак не изменилось за все двадцать два года проживания, только появился телевизор, и радио сломалось и только. Всё такие же старые стены, пыльные книжные полки, кухня, диван со сломанной пружиной. Он вздохнул и покинул свою обитель, быстро спускаясь по бетонной лестнице.
Его подошва на ботинках отдавала дробь, а вещи в портфеле, которые и так были неаккуратно сложены, что портфель казался больше и раздутее, еще сильнее перемешались внутри. На стене подъезда красовались надписи и разные рисунки, Вадим Александрович однажды поймал такого, но не проучил, всё равно было чем этот юноша занимается, главное не с ножом в руке.
Добрался в аэропорт на автобусе, которых завезли в начале двадцать первого века. Удобный транспорт, но многолюдный и не очень приятно пахнущий, ну прям как обычная электричка тогда. Нашёл нужный рейс и впервые забрался по трапу на самолёт. Профессор никуда не выбирался, кроме улицы на работу или в магазин, страну не видел, как и иностранцев, только если негров-студентов или таких же туристов. В этот момент мужчина чувствовал радость и прилив энергии, он возбудился, как ребёнок после шоколада, от одной лишь мысли про море и корабль!