И вот эта общественная немалая ценность к ничем неприметной девушке заходить стала.
Народ зашептался, зашушукался, стал догадки строить, приглядываться, может, упустили они в характере или во внешности черты какие. Но нет, как была ченика или чуника непримечательной, так и осталась. Только однажды родила она девчонок то ли пять, то ли семь, а то ли одиннадцать штук. И все такие миленькие, все такие хорошенькие – загляденье.
На другую бы народ заворчал, а на Ченику или Чунику – не посмел. Это все равно, что на слона лаять, это все равно что царю пощечину дать… Шутка ли женщина самого Волшебника! А он и царя может в жабу превратить. Или в дерево.
Но не только поэтому люди не ворчали. Некоторые и рады бы поворчать, но увидят выводок девчонок, так всё плохие слова растворяются. Даже самые забияки стоят, смотрят молча. До смешного доходит: что не утро, то у маленького домишки уже толпа стоит, глазеет.
Целыми днями так.
Только пропала женщина с дочерьми. Поговаривают, что в лес она ушла жить, чтобы не беспокоили ее.
Домик ее соседи под баню приспособили, землю поделили, ёлки срубили на дрова пустили. А под елками кусочки маленькие нашли с ягодкой темной, ягодкой сладкой. Кустик ничем непримечательный, низкий. Если ягоду в руках помять, пальцы пачкает. Но вкусная! С того места все леса окрестные та ягода заполонила.
Ягоду черникой назвали.
О! Вспомнил я, как женщину ту звали! Черника ее звали.
Черника – низкорослый лесной кустарник с множеством почти черных сладких ягод. Ягоды собирают с конца июля по конец августа. Бабушка Марфа из черники делает компоты, варит варенье, а какие пироги с черникой печет! Вкуснотень!
Жили-были брат и сестра. Они были так дружны, что и дня не могли прожить друг без друга.
Брат был удачливым рыбаком, а сестра плела самые крепкие рыбацкие сети.
Им приходилось расставаться почти каждый день. Но вечером, они снова встречались, брат возвращался с уловом, а сестрица довязывала новую сеть. Так и жили они день за днём, день за днём.
Но однажды на озере разыгралась буря. Сестра пошла на каменистый обрыв и стала вглядываться в беспокойную озерную даль. Брата не было. Не вернулся он ни вечером, ни на следующий день, ни когда буря утихла. А сестра не уходила. Ни ветра, ни дожди не могли прогнать ее с утеса. Так она превратилась в сосну. Зелёная колючая шапка съехала на затылок. Красное платье ствола возвышалось над озером, как маяк.