– Я не собираюсь оставаться у тебя.
– И что? Уйдёшь ночью в разыгравшийся дождь? Переоденься, – он небрежно всунул ей рубаху в руки.
Фаннгейр отошёл к столу, скидывая с плеч безрукавку, сшитую из кожаных лоскутов, а затем льняную рубаху, оставшись в одних мешковатых штанах. Элдурун отметила про себя его могучее телосложение, несмотря на его молодой возраст. Широкие плечи, крепкая спина и сильные руки с рельефными мышцами, перекатывающиеся под тонкой кожей, что словно светилась белизной в полутёмном помещении. Своей статью он выгодно отличался от её тщедушных ровесников. Фаннгейр налил в деревянную кружку содержимое глиняного сосуда, стоявшего на столе, и, сделав жадный глоток, повернулся к Элдурун. Она поспешно отвернулась, вспыхнув от стыда и опасаясь, что он заметил её восхищённый любопытный взгляд.
– Почему ты не переодеваешься? – спросил Фаннгейр, игнорируя её смущение.
– Я не буду переодеваться, пока ты смотришь.
– Хорошо, я отвернусь.
Фаннгейр вновь повернулся к столу, отламывая кусочек чёрствого хлеба и поглаживая лиса.
Мокрая ткань платья неприятно липла к телу, от чего кожа Элдурун начала невыносимо зудеть. Но остаться перед молодым скандинавом в одной рубахе, пусть даже такой длинной, ей не хотелось. Ещё с лекций в университете она знала, что викинги были жестокими насильниками и кровожадными воинами, и это не вдохновляло её оставаться с Фаннгейром наедине. Хотя всё это казалось лишь сном, где-то в глубине души Элдурун посеялись семена сомнений, которые постепенно пускали корни и разрастались сорняками страха.
Элдурун расстегнула многочисленные пуговицы и сняла платье. Она осталась в одном белье, состоявшем из широкого бюстгальтера с конусовидными чашечками, панталон и чулок, которые она поспешно сняла. Бегло взглянув на Фаннгейра и убедившись, что он не смотрит на неё, она накинула на тело рубаху, от которой пахло потом, смолой и затхлостью. На угловатой фигуре Элдурун она висела как мешок, спускаясь чуть ниже колен, и неприятно колола нежную кожу. Но, не смотря на все недостатки, рубаха была сухой и тёплой.
– Всё, – тихо сказала Элдурун.
Фаннгейр обернулся и смерил её пристальным взглядом, в котором загорелись лукавые огоньки. От него не скрылось то, что Элдурун продолжала дрожать от зябкости. Он прошёл к ложу, взял покрывало из овечьей шерсти и, приблизившись к ней, накинул ей на плечи.