Готовка шла тем же самым конвейером. И не было никакой возможности этого избежать. Иной раз за жаркой котлет ей приходила в голову мысль, что и в домашней жизни должно быть что-то дальше, за пределами этого кухонного конвейера… «Воспитание», – догадывалась она.
В глубине души в «воспитание» она не верила. Каждый из ее сыновей с самого начала был тем, кем он был. И ничего тут не поделаешь. Но иногда против воли вспоминалось расхожее: «Растут как трава». И тогда она с тревогой думала о Ваньке, а в голове неумолимо стучало: «Упустила, упустила, упустила».
За переборкой остатков прошлогоднего лука на веранде Нина подумала: «Неплохая девчонка. Но не пара ему». Потом на ум пришел ее старший, Игорь, его история с одногруппницей из училища и аборт в шестнадцать лет.
«Надо с ним поговорить», – вроде бы уже совсем решила она. Но Сашино лицо все стояло перед глазами. Что-то совершенно особенное. Очень простое, поразительное. «Что я скажу? – подумала она. – Могу сказать, что знаю…» – но уже понимала, что знает-то как раз таки он. Знает что-то, чего, как будто, не знает она… И это было как минимум тревожно.
Она не стала говорить с ним.
А он понял, что она не будет, и вздохнул с облегчением. Что он мог ответить? Все, что он узнал, вряд ли можно было обратить в слова…
Июль перекатился в август. Таня рвала ягоду, мыла полы. Бабушка варила варенье, солила помидоры. Вера покрасила крылечко и перечитывала Достоевского. Саша ходил за молоком и хлебом, скидывал в стайку привезенный уголь. Нина получила квартальную премию, ее муж загремел в больницу с печенью. Про тех, кто обворовал в начале лета дом, у милиции была версия, но никаких доказательств. Лысый курил траву и угощал Ваньку. Павел залил отмостку, его жена перемыла весь дом. Инка тайком целовалась с Максом и полола клумбы. Алка отлынивала где только можно, красила губы и наводила кудри. Даша уехала на месяц к родственникам и писала Тане письма. Игорез провел ночь в вытрезвителе.
Таня частенько торчала в гараже у Саши. Он не зашел ни разу даже в ее калитку. В своих велосипедных путешествиях они нередко оказывались наедине. Иногда она обнимала его, а один раз даже погладила по голове, и он чуть не умер от удивления. Он таскал ее на руках, но когда попытался поцеловать, она быстро отвернула лицо.