Как-то раз Пузя подошел в столовой к саратовскому мужику.
– Почему ты отдаешь свою кашу заготовщику, а не мне?
– А ты считаешь, что у тебя больше прав на мою кашу? – ответил тот.
Пузя смешался, постоял удивленно, как Вини-Пух, и удалился.
– Меня постоянно одолевает чувство голода, – говорил Пузя в минуты откровений. И так оживленно жестикулировал, будто искренне хотел побороть в себе эту слабость.
Он взял за правило подходить ко мне во дворике, если я один, и затевать непринужденную беседу. Если кто-то еще подходил, он замолкал или уходил, будто бы только мне доверял свои тайны. Чаще всего беседа была вступлением, прелюдией к просьбе помочь насущным. Пузя не курил, но хороший чай любил. Кофе считал баловством и когда ему предлагали, с улыбкой отворачивался. Иногда он подходил посоветоваться, между прочим, про обитателей отряда и зоны. Он искренне удивился и почесал затылок, когда узнал, что я сижу десятый год.
– Я думал, ты недавно со свободы. По тебе не скажешь, что ты червонец пропёр! Я-то знаю – каково это! Первый срок я тринадцать взял, – сказал Пузя.
– За что?
– За убийство.
– Кого убил?
– Да… Там одного, – махнул он рукой.
– Как убил?
– Голыми руками, – посмотрел Пузя на ладони и сжал кулаки.
Казалось, в душе он даже горд за свою дурную силушку. По тем советам, довольно толковым, которые Пузя давал занимающимся, было видно, что раньше он увлекался силовыми видами спорта. Я присмотрелся к его взгляду и заметил, что «зрак сидит» – как говорят наркоманы, будто он постоянно прибывает в бешенстве, будто восприятие мира сдвинулось для него раз и навсегда.
– Тот срок я тут поначалу сидел, потом меня решили поставить на колеса.
– Режим шатал?
– Да. Было дело… Меня тусонули в Тулу. Хоть кормили и плохо, я там нормально прижился. Тогда меня решили зверями напугать, этапировали в Баку. – Он подошел поближе, как для сообщения секрета и, понизив голос, удивленно, будто это и по сей день не укладывалось у него в голове, сказал. – Прикинь, у них даже в зоне рынок! – Ехидно похихикал, огляделся и серьезно добавил. – А так нормально. Мусора думали, что среди зверей я потеряюсь, что меня там поломают. Ху… там! Оттуда завезли в Омск, вот там прожарка была. Хозяин приходил под крышу бить заключенных. Он с какой-то войны контуженный. Прикинь, полковник… стоит смотрит, как зэка бьют, забирает дубинку у подчинённого, мол, смотри, как надо, и лично прикладывается. Бил так, что мужики обсирались и обсыкались.