– Тихо? Перед балом? Темнишь ты что-то, милая. Это всё из-за твоего сна?
Оникс собиралась что-то ответить, но тут на них обрушился весёлый рыже-зелёный вихрь по имени «Мелиса». Она выскочила с одной из боковых тропинок и чуть не столкнула Фелисту в пруд, хотя сама же её и удержала, вцепившись в рукав. Цветы осыпались обратно в воду.
– Когда ты научишься нормально ходить? – возмутилась Фелиста, которая никак не могла прийти в себя.
Младшая принцесса словно не заметила этой фразы, такова была её особенность.
– Я была сейчас у отца, – сказала Мелиса, лукаво глядя на Оникс. В медово-зелёных глазах её плясали задорные искорки, а рот растянулся в улыбке, – он пилил меня за то, что общаюсь "со всяким сбродом". Дворецкий заложил наверняка. Ну ничего, он ещё обнаружит ключи от дома на большой люстре в бальной зале.
Оникс захотелось зажать уши. "Пилил", "заложил" – и это говорит принцесса! Даже кухарки выражаются лучше.
– Почему же ты такая довольная?
– Да так… – замялась Мелиса, глаза её забегали, – в конюшне прибавление. Привезли двух жеребцов из Дравы, вот иду посмотреть.
Она явно лгала.
– Я с тобой, – тут же вызвалась Оникс. Ей не хотелось смотреть на новых жеребцов. Хотелось узнать, что затевает сестра.
– Не получится, – ответила Мелиса. Она сияла как начищенная монета.
– Почему это?
– Тебя зовёт отец, сестрёнка. Похоже, он узнал о кое-каких твоих проделках тоже. Выглядит он сурово.
"Ему кто-то доложил о вчерашнем!"
С тяжёлым сердцем она поднялась в кабинет отца.
Король сидел за столом, погружённый в чтение. Прочитав свиток, он делал пометки и откладывал его в сторону. Когда она вошла, он не поднял головы. Оникс пришлось кашлянуть, чтобы привлечь его внимание.
– Присаживайся, дочь моя, – густым низким голосом проговорил он. С таким голосом и авторитетом он мог бы читать послания богов в храме и, принцесса была уверена, его слушали бы все, даже духи тьмы, обитающие за Гранью.
Король отложил в сторону бумаги и, подперев подбородок кулаками, долго смотрел на дочь. Та, смутившись, покраснела и уставилась в пол.
"И вовсе он не суровый, а печальный", – подумала она, устыдившись.
– Мне приходят вести из города, – сказал он со вздохом, – тревожные и неутешительные.
– Какие, отец? – спросила Оникс, хотя сама догадывалась обо всём.
– У нас в городе бесчинствует шайка разбойников. Никто не знает кто они, эти бандиты скрывают свои лица, говор у них нездешний, – начал он.