Барон был ошарашен. Она часто устраивала ему истерики, но на этот раз все зашло слишком далеко.
Оставшись в одиночестве, Хумберт уселся за стол.
– Вы только послушайте ее! Родить малыша! От кого? От этой ничтожной второсортной девки? Ну да ничего, за этот поступок Хельга еще ответит! Наказание будет суровым, но с этим придется повременить. Сейчас мне нужно просто закончить работу, – пробурчал он себе под нос.
Услышав, что начался дождь, барон поспешил закрыть окно, после чего достал из стола ту самую тетрадь, которую недавно спрятал от Хельги, взял перо и начал что-то быстро писать.
Примерно через полчаса Хумберт закончил работу и снова подошел к окну. Сверкнула молния. Барон невольно вздрогнул, но ему тут же стало стыдно за собственный страх.
Через завесу непрерывно льющего потока воды барон разглядывал свои владения. Неужели скоро здесь все изменится?
Асфальтовое шоссе, ведущее к усадьбе, по обеим сторонам было усажено липами. Сама усадьба, расположенная на высоком холме, представляла собой ряд кирпичных построек с крутыми черепичными крышами. Помимо особняка, довольно внушительного каменного здания с треугольным фронтоном, остроконечными башнями и балюстрадой, здесь имелись несколько домиков для прислуги, псарня и каменный колодец с кристально чистой водой. Перед главным зданием раскинулся ярко-зеленый газон, с ровно остриженными кустами самшита, торчащими тут и там. Слева от усадьбы располагались распаханные поля, справа протекала извилистая горная речушка Кальтерштрум, в которой водилась ручьевая форель.
Дождь барабанил по карнизу. Хумберт продолжал смотреть на покрытую рябью реку, туда, где росла старая раскидистая ива.
Он вдруг вспомнил, как в первый раз ходил с отцом на рыбалку. Именно в тени этой ивы мальчик поймал свою первую форель.
Здесь же, под этой самой ивой, когда-то случилось то, что сильно повлияло на его дальнейшую жизнь.
В тот день он, как и сегодня, был вне себя, и виной тому тоже была женщина. Это случилось летом девятьсот десятого года.
Маленькому Хьюго было чуть больше двенадцати, когда зеленоглазая фройлен появилась в их доме. Ее звали Гретта Эрбер. Отец привел в дом и представил сыну его новую воспитательницу.
Фройлен Эрбер было не больше тридцати. Однако строгие очки, которые она почти никогда не снимала, и темно-каштановые волосы, завязанные в тугой узел на затылке, делали эту особу значительно старше. Гретта Эрбер поселилась не в крыле, где жила вся прочая прислуга, а неподалеку от кабинета отца.